Пока разрабатывался способ доставки и активации самодельного взрывного устройства, тени успели совершить еще один рейд к территории Лютика, доставляя несколько частей Степашки поближе к месту действия. Гриб укоренился, немного разросся, добравшись до подземных вод, и затаился.
Кирилл отправил жемчужину оленя на созревание в дальнее гнездо, приготовил обед для себя и миньонов, подкрепился, и вообще чувствовал себя максимально готовым для финальной схватки. Он даже придумал пару дополнительных козырей: маловероятно, что получится все решить одним взрывом. По многим причинам. Банально не стоило недооценивать пять метров земли: даже если заряд получится доставить максимально близко к средоточию, она неизбежно поглотит солидную часть поражающего действия. Да и в целом любое одаренное существо отличается высокой степенью устойчивости. Данное утверждение справедливо и для целителей, пусть и в меньшей степени.
Когда тени вернулись, химеры уже появились на свет. Кирилл упаковал взрывное устройство в нечто, напоминающее черную сумку, и накинул ее на спину своего троянского оленя. Та тут же выпустила длинные щупальца, вцепилась в плотную коричневую шкуру, и подстроилась под цвет, превратившись в горб. К сожалению, механизм пока не умел копировать текстуру, так что внимательный взгляд легко находил чужеродность. Однако маловероятно, что растительная форма жизни такой уж внимательный зритель.
Уже привычно изолировавшись внутри капсулы, Котов скользнул по своей связи в тело Тени. С каждым разом ему все проще давался этот фокус. Парень не мог себе признаться, что начал с нетерпением ждать этого мига: по сравнению с сильными и гибкими химерами собственное тело казалось слабым, а все чувства — смазанными и приглушенными. В восприятии Тени даже цвета воспринимались как-то иначе: более яркими и подробными. Мир в целом выглядел объемней. Даже вкус сырого мяса ощущался деликатесом.
Отряд теней без проблем защитил единственную цель, хотя на крупное животное покушались многие. Или дело в скрытности, которая по местным меркам полностью отсутствовала? В любом случае, отряд охотниц справился. Осталось самое сложное: привести план в исполнение и не облажаться.
Олень поскакал с центр полянки. Кирилл немного подправил направление, чтобы в конечной точке химера очутилась на минимальном расстоянии от точки средоточия. Сумка с самодельной бомбой закрыла дыхальца, через которые получала кислород. В таком состоянии она могла находиться несколько суток.
В действиях Лютика ничего не изменилось: сладковатый яд в воздухе, жалящие жгутики, лианы, утаскивающие добычу под землю.
Убедившись, что враг заглотил наживку, Степашка получил команду на ускоренный рост. Первые несколько секунд казалось, что ничего не изменилось, но затем земля зашевелилась, словно под ней во все направлениях, кроме Лютика, двигалось нечто крупное. Добравшись до деревья, волна белесых нитей вцепилась в кору и устремилась вверх, раскалывая твердый защитный слой, чтобы добраться до сочной сердцевины.
Но этого мало — множество тончайших волосков повисли в воздухе. Какая-то птица случайно задела один из них, пролетела мимо, но буквально через несколько секунд отчаянно закричала. Нити мицелия сплошным потоком прорастали сквозь ее тело. Несколько пучков вылезли прямо сквозь глаза. Уже мертвая птица врезалась в дерево и прилипла к нему, послужив новым источником заражения.
Процесс набирал обороты настолько стремительно, что теням пришлось отбежать подальше от опасной зоны. Чтобы поддерживать такую скорость, Степашка тянул все больше энергии от своего хозяина. Гриб не способен мыслить, однако Кирилл готов поклясться, что чувствовал от своего создания Голод. Ничто не могло его насытить. Дай волю, и Степашка сожрет всю планету. Его останавливал только хозяин, чей дар уже на этапе относительно небольшого лесного участка леса оказался не в состоянии обеспечить должного количества энергии.
Человечкое тело уже с трудом справлялось с ролью передатчика. Немного сместившись по связи, Кирилл поднял руку с вытянутым указательным пальцем. Сообразительные миньоны принялись обкладывать голову хозяина мокрыми холодными полотенцами.