Котов остановил сердце наживки. Под действием желудочного сока взрыватель пришел в движение, съеживаясь все сильнее. Однако взрыв не торопился происходить, заставляя человека нервничать. Неужели он все-таки ошибся в расчетах?
Глава 14
Сила детонации подбросила внушительную массу грунта в воздух. Грохот взрыва болезненно ударил по чувствительному слуху Тени, по окрестностям хлестнула ударная волна. Вместе с облаком земли в воздухе вырвались клубы черного дыма с едва заметными всполохами пламени. Видимость сократилась до пары метров.
Результат взрыва выглядела довольно внушительно, но Кирилл хорошо понимал, что это наоборот демонстрировало тот факт, что большая часть энергии ушла вверх.
Тем не менее, Степашка получил команду на выдвижение, и толстый жгут мицелия устремился вперед. Для этой битвы Кирилл выбрал новую тактику: вместо широкого фронта он атаковал относительно узким веретеном, компенсируя таким образом свое отставание в возможностях управления даром.
Практически не встретив сопротивления, удар прошил внешнее кольцо и углубился на вражескую территорию. Примерно на середине пути к вражескому средоточию появились первые очаги сопротивления: все больше пропитанных энергией корней пытались сплести непроходимую стену, чтобы остановить продвижение Степашки. Однако выбранная человеком тактика наглядно демонстрировала свои преимущества: Кирилл буквально прогрызал чужую силу за счет концентрации всей своей воли в единое острие, и химера устремлялась в образованную прореху.
В результате вся выстроенная линия обороны в виде массы корней оставалась где-то позади. Да, энергия перетекала практически мгновенно, но живым организмам все равно требовалось время — Степашка успевал преодолеть несколько метров, прежде чем встречал очередную преграду. Которую вновь прорывал и продвигался еще немного вперед.
До средоточия осталось совсем немного, когда три толстых корнях ударили ему навстречу. Под землей вскипела ожесточенная схватка: нити мицелия раскалывали плотные покровные ткани и прорастали внутрь; растение в ответ выделяло секрет, который буквально сжигал тончайшие гифы. Что касается энергии, то на этом участке они практически нивелировали друг друга, и ход сражения определяли чисто биологические механизмы. Используя накопленные резервы, Степашка подтягивал все больше питательных веществ. Его вел всепоглощающий голод. И постепенно он пожирал своего врага, тысячами нитей прорастая вглубь.
В этот момент активизировалась одна из пройденных линий обороны и сдавила веретено мицелия со всех сторон, очевидно преследуя цель отрезать атакующее острие от ресурсов. Кирилл почувствовал короткий укол досады: происходящее ожидаемо, но могло бы начаться и позже. Пришлось выделить часть внимания и на эту область, что означало ощутимо возросшую нагрузку на тело.
Миньоны дисциплинированные меняли мокрые тряпки на холодные, но пришло время для следующего этапа. Человеческая рука продемонстрировала два пальца. В лапах миньонов захрустели гипотермические пакеты, и охлаждение усилилось.
Однако Лютик все равно уловил правильную тактику. Все больше корней вонзалось в атакующее веретено, постепенно переводя битву в широкомасштабное столкновение, где Кирилл очевидно уступал растительному организму. При этом Степашка, ведомый бесконечным голодом, продолжал продавливать вязкую оборону и подбирался все ближе к средоточию. Судьба всего сражения определялась тем, что произойдет раньше: гифы вонзятся до сердца врага, или все же Лютик сумеет обрубить атакующий выступ.
Противник давил с неумолимостью гидравлического пресса. Несмотря на только что пущенные в ход гипотермические пакеты, пришлось использовать заготовленный козырь: намороженный в холодильнике Шона лед. Миньоны кололи его ножами и через тряпки прикладывали в голове.
Это помогло немного стабилизировать ситуацию, однако Кирилл все равно чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью: Лютик прогрызал его оборону то в одном, то в другом месте и только чудом удавалось удерживать потери в рамках сантиметров. Парень отчетливо понимал, что счет идет на секунды, и любая ошибка поставит крест на всем плане. И все же он упорно продолжал стоять, подвергая тело запредельным нагрузкам: нити мицелия почти добрались до ядра врага, им остались считанные сантиметры.
Положение застыло в хрупком равновесии.
Внезапно сила Лютика ослабила давление, утратила стройность и монолитность. Воспользовавшись моментом, Степашка впился в сладкую сердцевину средоточия. Растения способны испытывать боль? В любом случае, происходящее больше всего напоминало агонию. Мощные и лихорадочные всплески ледяными волнами расходились в стороны, превращая деревья, цветы и даже корни в лужи слизи.