Хель ворвалась в прореху, словно коса жнеца, истребляя мелочь в промышленных масштабах. Ее клинки мелькали с такой скоростью, что размывались в туманный полукруг. Каким-то образом она сумела срубить с боков сестер налипшую мерзость, и даже отбила тень, которая стала первой жертвой. От нее осталась одна обгрызанная туша, однако при всем этом ее сердце все еще билось, легкие поглощали кислород, а остатки крови доставляли его к мозгу.
Поток биотики влился в изуродованное тело и щупальцами пополз по песку к ближайшим кускам мертвой плоти. Обратно заструились ручейки коричнево-зеленой жижи, прямо на глазах восстанавливая повреждения. Нечто похожее произошло и с остальными химерами, только им приходилось самостоятельно наступать на мертвые тела, чтобы получить подпитку.
Резня моментально набрала обороты: тени бесстрашно бросились вперед, врезаясь в наступающие ряды, а завры вырабатывали новые порции кислоты за считанные секунды. Однако человеческому телу пришлось дорого заплатить за такую эффективность: температура подскочила до сорока одного градуса.
Телепат в очередной раз попытался вмешаться в разум одной из теней, но ее место в строю мгновенно заняла Хель, а сосредоточенная в теле биотика не позволила полностью перехватить контроль. В результате враг добился только временного ступора химеры и никак не повлиял на истребление своры мелочи.
Отряд под предводительством Кирилла постепенно одерживал верх в этом сражении, однако человеческое тело вплотную приблизилось к границе невозврата: его температура медленно, но верно подбиралась к отметке в сорок два градуса. Эта слабость системы уже начинала откровенно раздражать парня и означала, что битва на истощение почти всегда — ошибка.
К счастью, Кирилл не делал ставку на поголовное истребление набегающей мелочи. Как только испарения перестали сплошной завесой валить из яма, Хель молнией спрыгнула вниз. Ее лапы до половины погрузились в расплавленный песок. Боль плетью стрельнула по нервам. В тот же миг освежающая прохлада биотики заструилась по сосудам, регенерируя повреждения прямо на границе разрушения.
Кислота не сумела пробить прямой путь до логова телепата, но Кирилл чувствовал: враг совсем близко, в считанных сантиметрах. Костяные клинки вонзились в пол, раскалывая камень. Под громкий треск порода просела и провалилась вниз, увлекая за собой химеру.
Внутри находилось нечто вроде огромной медузы, протянувшей десятки щупалец к очагам поменьше. Вся эта конструкция выделяла огромное количество тепла, так что Хель видела ее ясно и четко. Со звонким хрустом лопнули «башмаки», которые образовались из охлажденной и застывшей породы вокруг лап.
В этот момент главную тень настиг мощный телепатический удар. Биотика и псионика столкнулись в смертельной схватке внутри мозга химеры, однако в этот раз у Кирилла имелось преимущество: Хель продолжала медленно двигаться к цели. Ее воля, готовность пожертвовать жизнью, упрямство буквально выгрызали сантиметр за сантиметром.
Твари наверху словно взбесились. Не считаясь со своими жизнями, они всеми силами пытались пробиться к человеческому телу. Кириллу пришлось задействовать последние ресурсы, чтобы добавить своему войску пару процентов силы, скорости, реакции. Температура тела начала подбираться к разрушению белка.
«Ну же!»
Костяные клинки Хель вонзились в мягкую плоть существа. Проникая все глубже и глубже, они несли за собой разлагающую волну биотики. По сознанию Кирилла стегнул ментальный крик врага. Губы человеческого тела разъехались в торжествующей улыбке: пусть знает тварь, с кем связалась. Пришло время расплаты. Костяные клинки терзали и разрывали врага, однако тот упорно продолжал цепляться за жизнь, а его марионетки ни на миг не ослабляли натиск.
И все же у любой воли есть предел прочности. В какой-то момент ряды врага дрогнули, а Кирилл почувствовал безмолвную просьбу остановиться в сопровождении раскаяния и готовности подчиниться.
«Добей его», — переполненная жесткостью команда подстегнула Хель, и следующая атака врубилась особенно глубоко в тело врага.
Средоточие испустило волну обжигающего наслаждения. Пульсация стремительно нарастала, полностью заслоняя мир.
Глава 19
Кирилл целиком растворился в этом ощущении. Пронзительное удовольствие тесно переплелось с пульсирующей болью. Счет времени полностью потерялся. Жалкие попытки сохранить контроль над происходящим рассыпались, как песочный замок под приливной волной: человеческий разум просто не в состоянии справиться с подобным штормом эмоций.