— Ах!.. Кте ш теперь тфое «спасипо»? — острозубо скалится он.
— Т-то, что ты спас мне жизнь, не делает меня твоей добычей!
— По нашим саконам — телает-с. Я опъясню-с…
Он вдруг смолкает, будто что-то уловил, и, выжидая, поворачивает лицо к проходу, где через несколько секунд появляется еще один змей — медноголовый и юный на вид. Немногим уступая Циссе, он собрал внушительную «коллекцию» шрамов, разбросанных от груди до кончика отливающего малахитом хвоста; кудреватые волосы неровно — ножом, по всей видимости, — обрезаны по плечам, бронзовая кожа усыпана едва приметными веснушками, недобрый взгляд лазоревых глаз немедля прилипает к эльфийке.
— Хуфу́р — прат мне по матери, — представляет Цисса прибывшего.
Ни на мгновение не отрываясь от Элион, тот подползает, изящно вихляя тазом, бесцеремонно берет ее за подбородок и говорит что-то на родном языке хофну — для эльфа непроизносимое. Цисса отвечает — в потоке шелестящей речи девушка слышит свое имя, — и Хуфур, улыбаясь, убирает руку.
— Он не снает ясык. — Сделав еще полоборота, Цисса оказывается у нее за спиной и вкрадчиво продолжает прерванный разговор: — Посфоль я кое-што опъясню, наш маленький эльф… Сие место, Тату́фу-Куша́тфа — как скасать? — Пещера Проферки. Отна ис. Стесь по… — он запинается, вспоминая слово, — …тратиции шифут молотцы, штоп токасать, што они мущины. Отин кот молотец шифет с настафником-с, потом тесять лет шифет сам, пес помощи клана-с. Если фышил — клан насыфает ефо мущиной. Хуфур нащал сфою проферку — я ему настафник то исхота симы. Но молотцу трутно тесять и отин кот не снать шенщин… потому мошно всять сепе ка́тхи-чшусс — шену плоти — люпую шенщину не ис клана. Опыщно шеной плоти перут чщелофека ис кощефникоф, но Хуфур нашел в пустыне маленькофо эльфса. Пока шифу стесь, я тоше рат… польсофатся ефо утачщей.
Поглаживая ей плечи, Цисса дышит обмершей Элион в ухо. Его акцент усложняет восприятие пространных речей, но страшную суть она поняла:
— Вы хотите… чтоб я осталась на одиннадцать лет? И жила с вами как… жена?
— Ты ше хотела самуш? Тепе пофесло: хотела отнофо муша, получишь тфа.
Он шипит, обращаясь к брату, — вероятно, переводит свою шутку, — и они вместе заходятся смехом.
— Пожалуйста, — еле вышептывает девушка, — могу я побыть одна и подумать?
— Не о щем тумать-с. Нищефо не исменится.
— Пожалуйста…
Цисса кривит губы, заглядывая ей в лицо.
— Хорошо-с. Путь тут. Ешь. Тумай-с. Я фернусь. — Он разворачивает хвост, отпуская Элион, и объясняется с не шибко довольным Хуфуром.
Когда ползучие шорохи в коридоре стихают, она чуть не падает на колени, содрогаясь от гадостной мысли, что должна будет сношаться с этими животными. Излив эмоции недолгим плачем, она ждет, пока успокоится сердце, подбирает брошенный фрукт и надкусывает. Нежный, горьковато-сладкий.
Никогда в ее жизни потрясения не шли так плотно одно за другим, и все же Элион сохраняет способность мыслить здраво, тем более что времени на это у нее почти нет. От наивной затеи бежать обратно в пустыню она сразу отмахивается: в лучшем случае наги поймают ее и вернут, в худшем — Нэадин завершит начатое и погубит ее. Да и больно свежи в памяти пережитые там муки…
Но можно ли как-то избежать увиваний блудливых братьев? Обмануть их? Пригрозить? Воззвать к совести? Едва ль… Если наставник опекает юношу в протяжение года, а Цисса покинет брата на исходе зимы, значит, эти двое отшельничают не меньше четырех месяцев, два из которых пришлись на гон — тут надо быть благодарной уже за то, что они объяснились и дали время все осознать, а не растерзали ее сразу по пробуждении…
В конце концов Элион признает, что лучшая, если не единственно разумная тактика — усмирить гордыню, отбросить брезгливость, стараться не злить своих «спасителей» и ждать, когда к ней воротится сила. Не похоже, что они допускают возможность ее побега — пешком или с помощью магии… Эти дикари вообще представляют, что такое эльф? Сами сказали, что обычно «берут в жены» девушек из людских племен. Быть может, Элион в их представлении — просто двуногое с длинными ушами? Тогда их невежество — ключ к ее освобождению.
Вообразив, как сделает братьям ручкой перед тем, как растаять в воздухе, она невольно расплывается в улыбке. «Потерпи немного… Дней десять-двадцать хватит — если хорошо питаться и не расходовать энергию на тревоги!»
— Ратуешься? — вдруг доносится сбоку.
Размышляя и прохаживаясь среди растений, Элион не заметила, как в пещерный «сад» вернулся Цисса. Расслабленно привалившись к стволу пальмы, он, по всей видимости, наблюдает за ней уже какое-то время.