Но поддаваться нельзя, нельзя ни в коем случае.
Мы снова замолчали, и я умоляла себя, чтобы не поддаться желанию дать ему надежду. Уходить было мучительно больно, но все-таки и оставаться у меня не было никакого права. По всей видимости, Карима одолевали точно такие же эмоции. Но и с его губ не сорвалось ни слова. Возможно, он сказал бы, что хочет видеть меня чаще, а я бы отправила его к жене и ребенку. И он бы повторил слова Амира о том, что ребенок ничего не значит. Этого я принять не могла. Слышать эти слова было больно.
Снова и снова напоминала себе, что должна задавить в себе все чувства и надежду на какое-то бы ни было будущее с Каримом. Я ушла, когда напряжение стало настолько сильным, что, казалось, лопнет и взорвется, а я не выдержу и коснусь своего бывшего мужа в привычном жесте. Поглажу по щеке в ласке, присущей жене. Я хотела дотронуться до него практически до ломоты в теле. Мне так не хватало его касаний, что, казалось, я умру без них.
И практически сбежала, торопливо шагая по траве вместе с дочерью на руках.
Вслед неслось тоскливое: “Полина”, почти мольба вернуться и дать ему шанс. Но я не остановилась и не повернулась, оставляя Карима позади. Он точно на меня не смотрел, не мог, но я всё равно всем телом ощущала его “взгляд” мне в спину.
Я покидала этот дом, который Карим построил для меня, но который никогда не станет моим, с тягостным чувством. В какой-то степени даже жалея, что пришла. Я будто продлевала агонию и думала, думала…
А что, если бы…
…год назад он не предал меня.
…две недели назад его не сбил фургон.
…его жена не была беременна от него.
Но в конце концов, когда я приехала домой и увидела приготовления к свадьбе Рори и Руслана, я выкинула эти мысли из головы. По крайней мере, постаралась. Скоро в нашей семье намечался праздник.
Сестра хотела сделать свадьбу событием века, и мы все приложили усилия, чтобы так оно и случилось. Приготовления заняли всё мое свободное время.
Свадьба вышла именно такой, о которой Рори всю жизнь мечтала, и я улыбалась, хотя в глубине души грустила, что у меня такой никогда не было и уже не будет. Вряд ли я полюблю кого-то с такой же силой, как когда-то Карима.
Жизнь, казалось, вошла в свою колею, но через сутки после свадьбы Рори по всем новостным каналам крутили сенсационную новость.
Хабибулая Асхатова суд признал невиновным в убийстве брата.
Амира Мансурова объявили в розыск.
Случилось то, чего я боялась. Мои подозрения оказались не беспочвенными. Сама я не следила за судебным процессом, ожидая, пока Амир или Карим сообщат мне об итогах. Я поддерживала с ними связь дистанционно, чтобы знать, как проходит операция. Сама она прошла успешно, Карим медленно, но верно восстанавливал зрение. Более того, стала возвращаться чувствительность ног.
Амир мотался в Израиль и обратно, удерживая на плаву общий бизнес и лечение брата. На него свалилось слишком много всего, но он справлялся. Он даже внешне возмужал и повзрослел. События последних лет изменили его и в какой-то мере пошли на пользу. Я искренне радовалась за него и надеялась, что вся та история, из-за которой разрушился наш брак с Каримом, позади.
А оказалось, что всё начинается заново. Рамина свидетельствовала, что ее муж оттащил от нее дядю-насильника, избил его и потом утопил, сбросив в реку, при этом она полностью исключила участие отца в этой истории, из-за чего его выпустили на свободу в тот же самый день, а на Амира началась охота.
Лично у меня не было никакой возможности поговорить ни с Амиром, чей телефон, естественно, не отвечал, ни с Раминой, которая сразу же после суда исчезла. Я узнала, что она уехала к дальним родственникам в глухую деревню. Всё, что случилось, поселило у меня в душе чувство тревоги. Страх начал просачиваться в мою жизнь. Враги снова наращивали свою мощь. И я не знала, с какой стороны они ударят на этот раз…
Глава 11
Несколько месяцев спустя
Карим
После операции я остался в Израиле, где ко мне постепенно возвращалось зрение. Всё началось с силуэтов, потом я начал видеть более четко. В итоге наконец стал работать с документами, учась всему заново, как ребенок.
Каждый раз боялся снова оказаться в темноте. Пережив подобное, навсегда запомнил ощущение полного мрака. Но врачи все-таки сотворили настоящее чудо и вернули мне способность видеть.
Но я всё же оставался в инвалидном кресле. Конечности слишком медленно обретали чувствительность. Очень-очень медленно. Чем больше проходило дней, тем сильнее я раздражался от собственного бессилия. Время неумолимо шло, моя жизнь почти остановилась и сосредоточилась на ежедневных попытках встать на ноги.