Я поворачиваю голову и смотрю на стол, а за ним на светловолосого пожилого мужчину. Он что-то пишет в большой тетрадке.
Обычно в таких записывают пациентов.
Я пытаюсь встать, но слабость не позволяет. В голове все гудит, руки и ноги кажутся вязкой глиной, в висках стучит, а кровь в теле медленно прогоняет давление. После нескольких попыток подняться я откидываю голову и спрашиваю:
– Где я?
– Вы у меня в клинике, – отвечает мужчина.
Я слышу шорох колесиков. Смотрю ещё раз в ту сторону, пристально слежу за тем, как неизвестный отодвигает стул, встает и уверенной походкой подходит ко мне.
– Как вы себя чувствуете? – он достает из нагрудного кармашка маленький фонарик, включает его и светит мне в глаза.
– Бывало и лучше, – честно отвечаю, морщась от резкого яркого света.
– Это хорошо, что бывало и лучше! Главное чтобы хуже не стало, – приветливо улыбается доктор, наклоняется, чтобы прощупать пульс на руке. Убирает обратно фонарик.
– Давление пониженное, – подсказываю я. – Мне надо выпить кофе, чтобы прийти в себя, – морщусь и попытаюсь снова подняться.
– Так мы коллеги?! – удивляется доктор, а затем продолжает, но уже спокойным тоном будто бы и не было этого удивления в голосе. – Не вставайте пока, Варвара. Лучше полежите, насладитесь несколькими минутами спокойствия, потому что вскоре его не будет. И скорее всего уже никогда.
– Спасибо за предупреждение доктор, – замялась, не зная как обращаться к мужчине.
– Доктор Нифран, – подсказывает он.
– Спасибо за предупреждение доктор Нифран, но я думаю, что вы опоздали. Это ведь Алмазовы меня привезли сюда
Он кивнул и присел рядом на кушетку.
Я не смогла промолчать.
– Вы хоть знаете, что незаконно проводить медицинский осмотр без согласия пациента? За это могут лишить не только практики, за это могут посадить.
– Меня не посадят, – отвечает спокойно он.
– Понятно все с вами, – горько улыбаюсь.
– Что понятно?
– Банда.
Мужчина ухмыляется, но оставляет меня без ответа.
– Хотите знать, что происходило за те шесть часов, пока вы спали?
– Нет.
Потому как знаю. Я в майке, вены на локтевом сгибе заклеены. Из них недавно брали кровь. Что еще они делали со мной? Пуговица на джинсах болтается и ширинка растегнута.
Во мне ковырялись!
Брали анализы!
И мне противно.
Показываю как мне тошно. Он же врач. Должен понимать.
– Можете меня ненавидеть, – бесцветно говорит Нифран. – Но они поступили правильно. Вас никто не трогал. Только необходимые исходники, чтобы проверить на пригодность.
– Как дворнягу, подобранную на улице.
– Вам виднее. Мое дело маленькое – проверил, отчитался.
– Деньги, зато большие.
– Здесь я с вами согласен, – голубые глаза сверкнули. – Теперь, когда вы пришли в себя и все готово, я могу позвать ваших покровителей.
Моих покровителей…
Их неплохо бы было отправить в тюрьму за воровство.
Мужчина собирается подняться, но я в последний момент хватаю его за руку.
– Пожалуйста, доктор Нифран, скажите им, что я не пригодна! – смотрю в его глаза. Умоляю. – Я не просила никого. Я не хотела. Это случайность! Просто переделайте анализы. У меня нет ничего. Предложить что-то ценное взамен – тоже. Но я прошу вас как человека, как врача, который клялся спасать жизни людей, помогите!
– Не могу, Варвара, – покачал головой. – По многим причинам. Да и даже если гипотетически представить… Вы уверены, что выживете? Вернетесь домой, заживете как прежде. Я знаю этих ребят с детства. И все что могу вам предложить – повременить с анализами. Дня два. Не больше.
– Вы так уже делали?
– Да. Я делал так с женой…
В этот момент дверь открылась.
Не вовремя явились Алмазовы, словно знали. Может, чуйка воровская сработала.
– Пришла в себя. Отлично! – заявил Даниил. – Можем ее забирать?
– Не так скоро, – Нифран встал, пошел в направление стола. Взял карточку, карандаш, вернулся на место. – У меня осталась пара вопросов. Варя, можете сесть?
Могу, что собственно и продемонстрировала. Слабо, неохотно, но села, ощущая, как позади меня встали.
– Я тебе задам сейчас пару вопросов, постарайся на них ответить честно, хорошо?
– Я могу отказаться? – попытка не пытка.
– Нет.
Попробовать стоило.
– Зачем тогда спрашиваете, раз нет?
– Это вежливость, милая.
Складываю руки на груди и смотрю на мистера Нифгана, ожидаю каверзных вопросов. То, что вопросы будут каверзные и, наверное, до жути неприличные знаю я, знает доктор, знают те, кто бесцеремонно положил свои загорелые руки мне на плечи.