‒ А Пчёлке нравится. Чего-то там пыхтит. Раздвинь ей попку, брат.
Нет! Нет! Нет! Никакого раздвинь.
Глеб раздвигает ягодицы насколько это вообще возможно.
Боже как стыдно. Я волнуюсь, сжимаюсь, но вскоре ощущаю дыхание у себя на… Блин, я так чётко его ощущаю, горячее, весомое, что опаливает совсем нежную кожу маленького колечка.
‒ Маленькое и наверняка внутри уютное, ‒ от голоса младшего Алмазова и близкого дыхания, у меня начинает пульсировать тело, но в особенности то место, которое хотят попробовать.
Не хочу учувствовать в этом. Но выбора нет. Закрываю глаза и представляю, что я невидимый комок.
Так легче?
Ни хрена.
Дыхание всё ближе. Совсем рядышком. А затем влажный поцелуй и язык, что прикасается к круглой, пульсирующей серединке. Точно такой же, как и железный член, который я чувствую у себя под грудью.
Бандит без стеснения изучает меня. Лижет дырочку. Водит беспощадно своим языком по мелким многочисленным складочкам.
Готовит. Он меня подготавливает.
Но это уже не важно.
В какой момент мне становится приятно? Почему я расслабляюсь в руках бандитов?
Чёрт! Не должно же быть приятно. Но мне хорошо. Так хорошо, что я перестаю сопротивляться и просто отдаюсь ласкам. Языку и рукам. Четырём опытным рукам, ладоням, пальцам, которые массируют мою попу, шлёпают с удовольствием по ягодицам. Мужчинам, которые сдерживают шумное дыхание.
Но потом вдруг становится не до расслабленного состояния.
Даниил хрипло произносит:
‒ Наказывай её.
Слышу, как Глеб усмехается и без предупреждения вводит в меня палец.
Я дёргаюсь, но не от резкости или оттого что мне неприятно, а потому что как раз наоборот.
‒ Цыпочке нравится, ‒ слышу над собой. ‒ Горяченькая внутри и, ‒ он дополняет вторым пальцем, растягивая меня, ‒ податливая. Дан, это уже не наказание.
‒ А что?
‒ Приличный трах.
‒ Так выеби её, а я поддержу или присоединюсь. Брат, наша Пчёлка почти невинна. В жопу никто не имел, секс раз в полгода, а про два члена в одной сексуальной заднице и вовсе что-то заоблачное. С неё нужно сорвать пломбу и не парится. Девчонка наша. Мне нравится. Ты видишь, как я едва сдерживаюсь, так что…
‒ Так что, ‒ пальцы вошли глубоко в меня, я с трудом вздохнула, ‒ цыпочку отправляем домой, а сами едем на встречу. Иначе случится катастрофа.
Да, езжайте. Далеко и надолго, сволочи. Со своими пальцами, языками и…
Вот же неприятность! Хотя если посмотреть под другим углом, мой организм даже выручил меня.
Живот резко скрутило от боли. Я знаю, что последует дальше и, кажется, Глеб догадывается, потому что он вытаскивает пальцы со словами:
‒ Брат, отпусти девчонку.
‒ С чего это вдруг? ‒ в голосе Даниила проскальзывает злость.
‒ Отпусти, сказал. Ей теперь не до этого.
До бандита доходит не с первого раза. И он зол.
‒ Пиздец, бл#дь! Выеб.
Меня отпускают, надевают штаны, сажают.
Я между ними. Растерянная и не знаю что сказать.
А Глеб знает, нажимает сбоку на панель и отдаёт приказ:
‒ В ближайшую аптеку, Рут.
Глава 10.
____________________________
И всё-таки они сделали это. Купили всё необходимое.
Три коробки.
Три!
Куда мне столько?
А после братья зажали с двух сторон, стиснули мои руки и заставили выпить обезболивающее средство. Приказали Руту отвезти меня домой, сами вышли из машины и непонятно куда свалили.
Хотя меня это волновало меньше всего.
Не то настроение было.
Пунцовая, смущённая, но больше всего злая.
Я была зла на них.
На себя.
На весь мир.
Блин! Блин! Блин!
Примерно через полчаса машина въезжает в элитный район. Бросается сразу в глаза богатый фасад построек, парк, мимо которого мы проезжаем, чистота и стеклянные высотки. Возле одной мы останавливаемся.
Меня вытаскивают из машины. Грубо хватают за шкирку и ведут.
Я пытаюсь запомнить дорогу, кручу головой по сторонам и еле волочу ноги.
‒ Пошевеливайся, ‒ грубо бросает Рут ‒ два метра мяса и мышц, сверкает голубыми глазами, прибавляет шаг.
Дальше лифт и сто пятидесятый этаж, последний в этом доме. Какой-то сканер, где Рут прикладывает палец, после чего дверь открывается, и нас пропускают внутрь. Большой, богатый дом, который я не успеваю рассмотреть.
Комната. Кровать.