Бандит рассматривает меня, подходит вплотную, хватает за волосы. Что странно, это не больно. Он контролирует хватку на затылке.
‒ Повтори что сказала, ‒ черные глаза жгут моё лицо.
Ноги плохо держат, и если бы не его рука, я бы не устояла. Не только потому, что долго просидела в одном положение, меня мутит. Слабость в теле.
Стресс даёт о себе знать. Голод и ещё что-то. И я догадываюсь что.
Завожу руку за спину, дотрагиваюсь до того места где болит. Майка пропитана. Пальцы становятся влажными.
‒ Что у тебя там? ‒ он даже умудряется вопрос задать так, что выходит приказ.
‒ Это не важно, ‒ свожу зубы вместе от боли.
Вроде дотронулась легко. Не должно быть так остро, но мне невыносимо.
Без предупреждения меня грубо разворачивают. Быстро задирают майку тёплыми пальцами и рычат:
‒ Откуда?
Волосы дыбом встают от его голоса.
Молчу. Рана заживёт. А вот кто душу мою спасёт‒ не известно.
‒ Откуда, бл#ть, порез?
‒ Тебе-то что? ‒ огрызаюсь.
‒ Надо!
Раз надо, значит отвечу.
‒ Не твоё дело… Хозяин!
Сказано с сарказмом. Неужели он думает, что я буду делать всё, что прописано в контракте? Делать и отвечать как послушная собачка.
Нет, не дождётся.
Чувствую на спине пальцы. Они обводят горящее место, а затем разрывают майку, стаскивают её.
Прижимаю руки к груди. Неприятный холодок бежит по телу. Хорошо, что я в бюстгальтере. Алмазов разворачивает меня и стремительно тащит из комнаты. Он это делает настолько быстро, что я спотыкаюсь.
Мы пересекаем коридор, сворачиваем куда-то, потом ещё поворот и заходим в большую комнату. Останавливаемся.
Вижу бильярдный стол, возле него к нам спиной стоит Рут.
‒ …не было ничего, ‒ по его тону понятно, что отчитывается.
Стук маленького шарика о чёрный бортик, я поднимаю голову, встречаюсь с тёмным взглядом Глеба. Его руки облокотились о зелёный бархатный стол. Он смотрит на меня, но спустя секунду отводит глаза и жёстко улыбается Руту.
‒ А судя по роже моего брата, не всё так гладко. Не порядок врать тому, с чьих рук ты ешь.
‒ Да я… Да она хотела сбежать! ‒ начинает нервно оправдываться Рут. ‒ Я же хотел как лучше.
‒ И поэтому её надо было швырять, ‒ грубо продолжает Даниил. ‒ Займёшься ей? ‒ спрашивает у своего брата.
Глеб кивает, берёт в руки белый шарик, кидает Даниилу.
‒ Недолго, ‒ говорит спокойно.
‒ Что ты, ‒ ловит. ‒ Даже рассчитывать не буду, ‒ довольно замечает он и тянет меня за руку, чтобы я подошла к Глебу.
‒ Правильно, ‒ старший Алмазов перехватывает и тащит за собой. Прикрываю грудь одной рукой. Неприятное чувство. Ощущаю себя хуже обычного. ‒ Всё в семью. Потом цыпочку чем-нибудь порадуешь.
Я сопротивляюсь, но не долго. Пальцы, что отдают сталью и холодом цепко сжимают моё запястье, а голос так и кричит низким бархатом:
‒ Прекрати. Тебе нужна помощь.
Мы подходим к двери, не той через которую вошли, а с другой стороны. И в этот момент я слышу за спиной, как Рут лебезит перед Даниилом:
‒ Диамант, да чё такого? Ну, нечаянно задел я вашу куру. Ну поранилась. И чё меня теперь на вахту из-за какой-то суки? Чёт раньше вы не особо парились. Особенная какая? Так сказали бы сразу!
‒ А про вахту никто и не говорил, ‒ чеканит Даниил. ‒ На рудники съездишь. Отдохнёшь, подумаешь. Там посмотрим.
‒ Нет, только не рудники. Диамант, ты…
Дверь захлопнулась, отрезая нас от разговора и умоляющих воплей Рута. А у меня всё в голове не укладывалось, почему? Ведь тот мужчина дал понять, что и раньше такое бывало, но бандиты не особо парились. Зачем же сейчас решили?
Я поворачиваю голову и смотрю на Глеба. На его профиль, жёсткие черты лица, хмурые брови и сомкнутые губы, которые неожиданно раскрываются. Он бросает мимолётный взгляд на меня и произносит сухо:
‒ Даже не пытайся понять. Голову сломаешь.
Не отвечаю. Следую за ним.
Комната. Следующая комната, и мы заходим в спальню. В той, где я была.
Глеб отпускает меня. Подходит к кровати, дотрагивается до угла, проводит пальцем.
‒ В ванной есть аптечка. Принеси её.
Он собрался мне спину обрабатывать?
Глава 12.
‒ Я могу сама, ‒ непримиримо высказываюсь, крепче обхватывая себя руками. ‒ Ни в чьей помощи не нуждаюсь, особенно в вашей.
‒ Да? ‒ вкрадчиво спрашивает бандит и подходит ко мне. Наклоняется и, не меняя тона, начинает запугивать: ‒ Или ты исполняешь то, что тебе велено или…