Делаю то, что велел, Даниил.
И всё равно стыдно!
Опускаю голову, чтобы не видеть лица бандитов, тяну майку прикрыть наготу. Почти удаётся, но внезапно младший Алмазов подцепляет пальцем и вкрадчиво произносит:
– Прекрати. Я хочу видеть её.
Отпускаю. Но как бы я не храбрюсь, мне по-прежнему страшно.
– Шампанского? – предвкушающая улыбка.
– Да, Хозяин, – отвечаю покорно.
Наблюдаю за тем, как мне наливают, протягивают фужер до краёв наполненный меленькими золотистыми пузырьками.
– Спасибо, Хозяин, – благодарю, получаю в ответ одобрительный кивок.
– Вижу, ты её совсем приручил, брат, – похвально произносит Глеб, достаёт бутылку с жёлтой жидкостью, открывает её. Гостиная наполняется свежим цитрусовым вкусом. Точно сок.
Он разливает по бокалам, закрывает бутылку, ставит на место и, смотря на своего брата, говорит:
– За Варю!
За кого?
Хмурюсь, пытаюсь уложить в голове услышанное.
– За Пчёлку! – провозглашает Даниил, и стучит своим стаканом о мой фужер. – За самую лучшую рабыню!
Сволочи!
– Можно подумать, что у вас их было тысячи, – произношу раньше, чем думаю. Прикусываю губу и тут же делаю глоток, чтобы чем-то занять себя.
Язык сразу же разрывается на части от игристых воздушных шариков. В нос бьёт приятный, в меру сладкий запах.
Смотрю на шампанское, лишь бы не видеть сейчас Алмазовых.
– Ну почему же тысячи? – медленно отвечает Даниил. – Была одна… по собственной глупости.
Обращаю всё своё внимание на бандита, но Глеб не даёт продолжить, резко обрывая:
–Довольно.
– Как скажешь, брат, – хлопает его по плечу. – Подлить шампанского, Пчёлка? – спрашивает у меня.
– Нет, – делаю паузу, замечаю во взгляде Даниила чёрную бурю и исправляюсь, – Хозяин.
– Умница, – улыбается. – Ты пей, фрукты ешь, – достаёт из корзины полную тарелку и ставит рядом со мной. – Женщины рождены, чтобы пить самое дорогое шампанское, пока мужики вкалывают.
Не смогла удержать язык за зубами.
– А ещё стирать вещи незнакомых мужиков, убираться в чужой квартире и быть рабыней. Называть, опять же, незнакомого мужика «Хозяин». Да, по-вашему, наверное, именно для этого рождены женщины.
– Хорошую жизнь надо заслужить, Варя, – поясняют мне.
– Чем же? – усмехаюсь.
– Задницей.
– Я не могу. Я не такая! – вскакиваю с дивана, но эти бандиты с потемневшими вмиг глазами, заставляют сесть обратно.
И когда я снова на месте, Даниил рычит:
– В том-то и х#й, Варя, что ты не такая!
– А я тебе говорил, – подначивает Глеб.
– А я помню.
Больше бандиты не обращают на меня внимания. Они сначала молчат, пьют сок, затем заводят разговор о каких-то общих знакомых, делах.
Я прислушиваюсь, вдруг что-то полезное вылезет, но большинство не понимаю. Иногда смотрю на мужчин, поражаясь, какие они огромные. Даже сидя на полу, смотрятся внушительно. Я не любуюсь ими, но шальная мысль пробегает в голове, а если бы мы встретились при иных обстоятельствах. Что если бы не так?
Не бандиты. Нормальные мужчины, без этого договора на рабство.
Обычное знакомство. Может помощь, какая-нибудь с моей стороны как пациентам.
Они ведь не уроды.
Красавчики!
Но всё равно козлы.
По-моему я просто выпила много. Много это почти фужер. Остатки пузырьков плавают на дне. И думаю теперь всякую ерунду.
– Поздно, – слышу сквозь шум в ушах голос Глеба. – Завтра тяжёлый день.
Вижу, как он поднимается, забирает пиджак, и вдруг наклоняется ко мне, хватая за шею и приподнимая пальцем подбородок, строго произносит:
– Ты помнишь, что я тебе говорил недавно?
А что он мне недавно говорил?
Пытаюсь вспомнить.
Но у меня не получается.
Тогда Глеб ещё ниже наклонятся и напоминает:
– Не провоцируй меня, Варя. Можешь потом пострадать.
– Я и не собиралась тебя провоцировать, – дёргаю подбородком.
– Сама нет, но ты вскоре поймёшь.
Прямой взгляд с разными оттенками глаз и меня кидает в дрожь.
Глеб уходит.
А Даниил он… он встаёт на колени и рычит:
– Раздень меня.
– Зззачем? – отодвигаюсь от него.