Наваливается сверху, целует то грубо, то ласково. Тонкая грань, меняющая полюса.
После нескольких глубоких и долгих поцелуев мои губы искусаны. Щиплют, горят.
Шея пылает.
Грудь истерзана языком. Рот бандита изучает её. А я выгибаюсь под сильным напором, так как невозможно терпеть обжигающую близость.
Тело охвачено пожаром.
Чувствую животом большой горячий член. Даниил опускается немного, удобно устраиваясь между моих ног. Ещё чуть-чуть и он войдёт в меня, но в последний момент, бандит резко отстраняется, встаёт, подхватывает моё напряжённое тело на руки и, сверкая глазами, роняет:
– Пошли к моему брату.
Глава 18.
Бандит умудряется захватить по дороге бутылку начатого шампанского, всунуть мне в руки и приказать:
– Три глотка.
Как эти приказы достали!
Только и умеет, что командовать!
Тянусь к горлышку, делаю маленькие глоточки, первый, второй, третий, четвёртый, пятый.
Жажда мучает. Во рту сухо, хочется ещё.
– Хватит, – Даниил как-то забирает у меня бутылку, останавливается в коридоре, а может ещё в какой комнате. Из-за темноты не разобрать. Ставит её куда-то и дальше продолжает движение.
Спустя пять, а может шесть поворотов, я не считаю, мы останавливаемся перед дверью.
Несколько глотков сделанных мной развязывают язык.
– Зачем ты это делаешь? Твой брат дал понять, что не хочет этого.
Я жду ответа, но Даниил молчит, он ногой открывает дверь, заходит в комнату. Я была здесь. Бильярдный стол, над ним три небольших люстры, большие окна с одной стороны, с другой – картина какого-то двухэтажного дома на берегу океана, там же, рядышком барная стойка.
Глеб сидит за барной стойкой, просматривает бумаги.
– Привёл всё-таки, – не поворачивается к нам, сминает лист в руке и бросает за спину.
Слежу как бумажный шарик, описав дугу, попадает в лузу.
– Да, – отвечает Даниил.
– Голую, – следующий листок страдает и направляется по тому же направлению что и первый. Попадает в другую лузу.
– Голую, – Даниил подходит ближе, сметает моей попой листы со стола, а затем сажает.
Меня.
Голую
Перед своим братом.
В комнате наступает странная и страшная тишина. Потому что эти бандиты смотрят на меня. Вдвоём. И взгляд у них сейчас одинаково непонятный. Не могу разобрать то, что я вижу.
В самом деле я не испытываю страха, но настороженные мурашки бегут по телу, кожа покрывается маленькими пупырышками, в груди отдаётся тягучим предвкушением, а соски твердеют.
Это замечают и вкрадчиво спрашивают:
– Провоцировать меня собралась?
– Нет, – только подрываюсь в сторону, чтобы слезть.
А Даниил приказывает:
– Не дёргайся. Поласкай себя.
– Что?
– Раздвинь ноги, Варя и поласкай пальчиками клитор.
Не верю, что всё это происходит со мной.
Не верю, что делаю это.
Не верю.
Та Варя не смогла бы.
Знаю, что не смогла бы.
Но сейчас…
В комнате тишина, яркий свет освещает пространство, от меня ждут действий, наблюдая за каждым движением.
Я помню предупреждение Глеба. Слышала приказ Даниила. И я не могу разорваться, не зная правильного решения. Подсказок ждать не откуда. Делаю то, что чувствую.
Закрываю глаза, выгибаю спину и медленно притрагиваюсь к шее. Задерживаюсь там на несколько секунда, а после ладонями спускаюсь ниже, накрываю ладошками грудь, обвожу её и слышу свой вздох. Он настолько громкий в тишине, что кажется, его эхо проносится по всему дому, заглядывает в каждую комнату.
Не ласкала никогда себя. Не было такого. И там не изучала.
Трогаю бледно-розовые соски, но долго не задерживаюсь. Необычное ощущение испытываю в этот момент.
Плоский живот, бедра.
– Раздвинь шире, Пчёлка, – хрипло требует Даниил.
Кто-то шумно дышит рядом. Хотя почему кто-то? Глеб сопротивляется инстинктам.
Не спеша веду по ногам, коленкам, возвращаюсь обратно, но на мои руки ложатся другие. Это Глеб. Узнала его из-за отсутствие колец. Бандит настойчиво раздвигает мне ноги.
Я дышу часто, грудь вздымается, опускаю одну руку и несмело трогаю себя там. Осторожно. Не тороплюсь, изучаю. Вместе с этим просыпается волна жара, когда нахожу нужную точку, нажимаю на неё, издаю негромкий стон и сразу же пугаюсь. Убираю руки за спину, как девчонка, которая сотворила глупость. Открываю глаза, удивляюсь. Надо мной возвышается Глеб. Он наклонятся вперёд, обхватывает моё лицо руками, заставляет лечь на стойку.