И правда красавчики.
– Только не долго, – сделал Глеб паузу, а затем расплылся в хитрой улыбке, – хозяйка.
И почти ушла с гордо поднятой головой, но в последний момент остановилась и пригрозила в лёгкую Дану:
– А то сам своего дружка ублажать будешь.
Быстро скрылась в коридоре, слыша как Дан говорит Глебу:
– Это было согласие на утренний минет?
– Нет, брат. Это был намёк на то, кто в доме... хозяйка, – хохотнул старший Алмазов. – Пойду дочку проверю.
– Который раз за ночь?
– Я не считал.
Видимо я крепко спала, что не заметила, как Глеб отлучался. Уснула вместе с ними, проснулась тоже.
В комнату я не вернулась. Выпила жадно стакан воды. Порылась в холодильнике. Рыбу не нашла, хлеба тоже, только белый. Пришлось питаться тем, что было.
В конце концов, выбрала я банан.
Стою, жую, никого не трогаю, и тут сзади жадно произносят:
– Ммм, детка, это намёк? – обнимают за талию.
– Дань, это голод. Я рыбки хотела солёной, желательно красной и хлебушка. А ты мне аппетит портишь.
– Сильно хочешь? – сразу тон изменился.
– Хочу.
– Минут десять подождёшь? – поцеловал в плечо. Сквозь толстый слой ткани ощутила жар его губ.
– Подожду, – а затем добавила, – хозяйка.
– Варь, – начал бандит и на кухне ощутимо похолодало.
Развернулась в его руках, натыкаясь на хищный взгляд.
– Я тебя называла. Ты меня принуждал. А мне нельзя, значит? – может попробовать губы надуть?
Надула, глядя на него снизу вверх.
– Варь, – предостерегающе сказал Дан.
– Хозяйка!
Никогда не надувала губы. Но, кажется, у меня неплохо получается. Хотя с ним не прокатит обиженное лицо.
И не прокатило.
В этот момент зашёл Глеб. Повернула к нему голову, наблюдая, как Алекса удобно сидит у него на спине и держится за шею.
Тут же услышала мягкий рокот возле уха:
– Пчёлка – хозяйка моего сердца.
Что простите?
Что?
Что?
ЧТО?
Я даже боялась посмотреть на Даню. Видела Глеба, который стиснул челюсть. Не хватало второго ревнивого психа. И Алекса, которая покраснела, захихикала и дёрнула своего отца за волосы.
– Пап, пойдём отсюда, – стеснительно проговорила она.
Я дёрнулась в сторону. Скинула руки бандита с талии. Не при малышке же! И подойдя к ней спросила, давя в себе желание убраться отсюда подальше и от того что только что услышала:
– Кашки?
– Манной. Моя любимая.
Алексу отпустили. Бандиты ушли. Куда, даже не пыталась узнать. Слонялись по дому, тихо переговаривались между собой, звонили кому-то.
Ровно через десять минут (засекла время, захотелось проверить слова Дана) привезли то, что я просила.
Какой-то угрюмый мужик появился на кухне в сопровождение Глеба, положил три огромных пакета с едой и молча вышел. Наверное, кто-то из своих, подумала я и обследовала то, что доставили. Продуктов было много.
В процессе варки каши для малышки, соорудила себе несколько бутербродов. Съела их.
Затем накормила Лексу, потом испекла блинов с разной начинкой. Накормила своих мужиков, услышав похвалу. А после завтрака меня попросили поиграть в куклы.
Согласилась быстро. Маленькой – скучно, а мне – не трудно.
Мы сидели в той же кухне за столом, делали макияж куколкам, пили чай и снова ели. Никогда в жизни за утро столько не ела. Пора прекращать.
В какой-то момент раздался вопрос:
– А ты правда невеста Дани? – Алекса проницательно прищурила свои глазки.
Ну что ей сказать?
Что я чуть не подавилась несчастным бутербродом. Хорошо чай в этот момент не пила, иначе забрызгала бы весь стол.
– Так правда? – ребёнок смотрел серьёзно, ожидая ответа.
– Прости Алекса, а кто тебе сказал, что я невеста Дани? – в самом деле интересно, кому пришла идея в голову.
– Дядя и сказал. А папа подтвердил.
– Дядя сказал, а папа подтвердил, – повторила её слова. – Раз сказали, значит, правда.
Про себя подумала, что невеста на то и невеста. И должна принадлежать жениху. А посему буду игнорировать Глеба. Сам виноват. Шутники, блин!
Предложение никто не делал, но раз мальчикам хочется поиграть – пожалуйста! Будем играть и игнорировать.
Глеба. Чтоб неповадно было. А потом посмотрю, сколько он продержится…
Улыбнулась малышке.
– У тебя замечательный дядя! – восторженно защебетала.
Буду из себя делать влюблённую недалёкую мадам, чтоб кое-кому резануло по сердцу. Если, конечно, оно у него есть.