Недаром слово «каторга» получила такое ужасное значение в русском языке и сделалось синонимом самых тяжелых физических и нравственных страданий. «Я не могу больше переносить этой каторжной жизни», т.е. жизни, полной мук, невыносимых оскорблений, безжалостных преследований, физических и нравственных мучений, превосходящих человеческие силы, – говорят люди, доведенные до полного отчаяние, перед тем как покончить с собой. Такой смысл слово «каторга» получила недаром и все, кому приходилось серьезно исследовать положение каторжных в Сибири, пришли к заключению, что народное представление о каторге вполне соответствует действительности. Я уже описал томительный путь, ведущий на каторгу. Перейдем теперь к условиям жизни арестантов в каторжных колониех и тюрьмах Сибири.
В начале 60-х годов из 1500 чел., осуждавшихся ежегодно на каторгу, почти все посылались в Восточную Сибирь. Часть из них работала на серебряных, свинцовых и золотых рудниках Нерчинского округа, или же на железных заводах Петровском (не далеко от Кяхты) и Иркутском, или же, наконец, на солеварнях в Усолье и Усть-Куте; немногие работали на суконной фабрике близ Иркутска, а остальных посылали на Карийские золотые промыслы, где они обязаны были выработать в год традиционные «100 пудов»' золота для «Кабинета Его Величества». Ужасные рассказы о подземных серебряных и свинцовых рудниках, где при самых возмутительных условиях, под плетями надсмотрщиков, каторжного заставляли выполнять двойную против нормального работу; рассказы каторжан, которым приходилось работать в темноте, закованными в тяжелые кандалы и прикованными к тачкам; об ядовитых газах в рудниках, о людях, засекаемых до смерти известным злодеем Разгильдеевым или же умиравших после пяти-шести тысяч ударов шпицрутенами, – все эти общераспространенные рассказы вовсе не были плодом воображение сенсационных писателей: они являлись верным отражением печальной действительности[31].
И все это не предание старины глубокой, а в таких условиях работали в Нерчинском горном округе в начале 60-х годов. Они еще в памяти людей, доживших до настоящего времени.
Мало того, многие, очень многие, черты этого ужасного прошлаго сохранились в неприкосновенности вплоть до настоящего времени. Каждому в Восточной Сибири известно, хотя бы по наслышке, об ужасной цынготной эпидемии, разразившейся на Карийских золотых промыслах, в 1857 г., когда, согласно оффициальным отчетам, бывшим в распоряжении М. Максимова, не менее 1000 каторжан умерло в течение лишь одного лета. Причина эпидемии также не была секретом: всем было хорошо известно, что горное начальство, убедившись в невозможности выработать, при обычных условиях, традиционных «100 пудов» золота, заставило работать без отдыха, сверх силы, пока некоторые не падали мертвыми на работе. Много позднее, в 1873 г., мы были свидетелями подобной же эпидемии, вызванной подобными же причинами, разразившейся в Енисейском округе и унесшей в течение очень короткого периода сотни жизней. Теперь арестанты мучатся в других местах, характер работы несколько изменен, но самая сущность каторжного труда осталась все той же, и слово «каторга» до сих пор сохраняет свое прежнее страшное значение.
В конце шестидесятых годов система каторжного труда подверглась некоторым изменением. Наиболее богатые серебром рудники Нерчинского горного округа были выработаны: вместо того, чтобы обогащать Императорский Кабинет ежегодно 220-280 пудами серебра, как это бывало прежде, они стали давать (в 1860-63 гг.) всего от 5 до 7 пудов, и их пришлось закрыть. Что же касается золотых приисков, то горное начальство успело убедить Кабинет, что в округе не имеется более приисков, заслуживающих разработки, и Кабинет предоставил золотые промыслы частным предпринимателям, оставив за собой лишь розсыпи на речке Каре, впадающей в Шилку. Конечно, как только было обнародовано разрешение – разработывать прииски частным лицам, очень богатые розсыпи, место нахождение которых давно было известно, были немедленно «открыты» золотопромышленниками. Благодаря всему вышеуказанному, правительство было вынуждено найти какое-либо другое занятие для арестантов и, до известной степени, изменить всю систему каторжных работ. Были изобретены «центральные тюрьмы», в Европейской России, описание которых я дал в одной из предыдущих глав, и теперь каторжане до высылки их в Сибирь отбывают около 1/3 срока наказание в этих тюрьмах. Я уже говорил, каким ужасным образом с ними обращаются. Число этих несчастных, для которых даже сибирская каторга кажется облегчением, доходит до 5000 чел. Помимо этого, в последние годы пытаются населять ссыльно-каторжными остров Сахалин.