Свобода и братская заботливость оказались наилучшимъ лекарствомъ въ вышеупомянутой обширной промежуточной области «между безуміемъ и преступленіемъ». Онѣ окажутся также, мы въ этомъ увѣрены, лучшимъ лекарствомъ и по ту сторону одной изъ границъ этой области, — тамъ, гдѣ начинается то, что принято называть преступленіемъ. Прогрессъ идетъ въ этомъ направленіи. И все, что способствуетъ ему, приведетъ насъ ближе къ разрѣшенію великаго вопроса, — вопроса о справедливости, который не переставалъ занимать человѣческія общества съ самыхъ отдаленныхъ временъ, но котораго нельзя разрѣшить при помощи тюремъ.
Приложеніе А
Роль ссыльныхъ въ дѣлѣ колонизаціи Сибири
(Къ стр. 116–121)
При неточности и разбросанности статистическихъ данныхъ относительно Сибири очень трудно опредѣлить, насколько ссыльные способствовали увеличенію населенія Сибири. Слѣдующія достовѣрныя цыфры, сообщенныя въ 1886 году въ оффиціальной «Тобольской газетѣ» и перепечатанныя въ «Восточномъ Обозрѣніи» (20 марта), заслуживаютъ вниманія. Въ теченіи 10 лѣтъ, съ 1875 по 1885 г. въ Тобольскую губернію было выслано 38,577 мужчинъ и 4285 женщинъ. За ними послѣдовало въ ссылку 23,721 свободныхъ женщинъ и дѣтей, въ общемъ такимъ образомъ — 66,583 душъ. Въ теченіи тѣхъ же 10 лѣтъ 11,758 ссыльныхъ умерло и 10,094 бѣжало: 4735 были осуждены вновь и высланы или переведены въ другія части Сибири; 1854 были возвращены въ Россію, и лишь 28,670 были зачислены въ списки крестьянъ и мѣщанъ Тобольской губерніи. Все ссыльное населеніе Тобольска состояло въ это время изъ 35,100 мужчинъ и около 12,000 женщинъ. Смертность этого населенія включена въ вышеприведенное число 11,758 умершихъ. Но, даже исключивъ вышеуказанную цыфру изъ общей суммы, окажется, что по крайней мѣрѣ 20,000 изъ 66,583 душъ — приблизительно, одна треть — были высланы въ Тобольскую губернію лишь за тѣмъ, чтобы умереть вскорѣ по прибытіи въ Сибирь, или убѣжать. Населеніе Тобольской губерніи въ 1875 году равнялось 1.131,246 душъ и оно увеличилось въ теченіи 10 лѣтъ на 187,626 душъ, между тѣмъ, какъ естественный приростъ населенія долженъ быть менѣе 100,000 душъ. Оказывается, однако, что ссыльные за этотъ періодъ увеличили населеніе не болѣе чѣмъ на 45,000 душъ; дальнѣйшій же приростъ объясняется свободной эмиграціей изъ Россіи.
Что же касается до работоспособности этого ссыльнаго населенія, то о ней лучше всего можно судить по тому, что въ 1875 г. между ссыльными насчитывалось лишь 10,798 домовладѣльцевъ. Въ теченіи 10 лѣтъ 5,588 человѣкъ прибавилось къ вышеуказанному числу, но 3,775 бросили свои дома, такъ что въ 1885 году лишь 12,611 ссыльныхъ обладали постоянными жилищами. Кромѣ того, изъ 20,846, приписанныхъ къ крестьянамъ, въ 1875 году на мѣстахъ приписки не оказалось 8,525 душъ, — они исчезли.
Приложеніе B
Выдержки изъ рѣчи г-на Шакѣева, произнесенной въ Петербургскомъ дворянскомъ собраніи 17 февраля 1881 года
(Къ стр. 130)
Какъ извѣстно, послѣ взрыва въ Зимнемъ Дворцѣ, Лорисъ-Меликовъ былъ назначенъ на постъ Министра Внутреннихъ Дѣлъ и облеченъ почти диктаторской властью; фактически Александръ II передалъ власть въ его руки. Однимъ изъ первыхъ шаговъ Лорисъ-Меликова было разрѣшеніе губернскимъ земскимъ и дворянскимъ собраніямъ свободно высказывать свои мнѣнія. Они воспользовались этимъ разрѣшеніемъ, и однимъ изъ первыхъ желаній, высказанныхъ собраніями, было желаніе уничтоженія системы «административной ссылки». Петербургское дворянство было однимъ изъ первыхъ, протестовавшихъ противъ этой возмутительной системы и во время засѣданія 17 февраля 1881 года, оно вотировало резолюцію, въ которой находило необходимымъ подать императору адресъ съ просьбой, чтобы законъ, гарантирующій неприкосновенность личности каждаго гражданина, не былъ нарушаемъ.
Во время обсужденія этой резолюціи Е А. Шакѣевъ прочелъ рефератъ о системѣ административной ссылки, въ которомъ онъ, между прочимъ, говорилъ слѣдующее:
«Обращаясь къ русскимъ законамъ, мы находимъ, что согласно имъ никакое наказаніе не можетъ быть наложено безъ приговора суда… Казалось бы, что послѣ обнародованія закона 1864 года не можетъ быть болѣе рѣчи о вмѣшательствѣ административныхъ властей въ функціи властей юридическихъ, и что наказаніе можетъ быть лишь результатомъ приговора суда. Наказанія безъ суда разсматривались государственнымъ совѣтомъ, какъ проявленія произвола… Но, въ послѣднее время наблюдается нѣчто новое. Права, даваемыя каждому гражданину закономъ, сдѣлались совершенно призрачными. Подъ предлогомъ очистки Россіи отъ людей политически неблагонадежныхъ, администрація начала прибѣгать къ высылкамъ, сначала изрѣдка, но въ послѣдніе годы размѣры высылокъ растутъ все болѣе и болѣе… Въ началѣ общество возмущалось подобными дѣйствіями администраціи, но съ теченіемъ времени оно привыкло къ этимъ проявленіямъ произвола, и внезапное исчезновеніе людей изъ нѣдръ ихъ семействъ перестало казаться чѣмъ-то необычайнымъ».