- Вы не просто задаёте вопросы, мистер Кестрель! Прошлым вечером вы практически обвинили меня в прямой лжи.
- Я был озадачен тем, что вы рассказали. Это не хочу сказать, что вы лжесвидетельствовали.
- Лжесвидетельствовала! Как вы смеете!
- Леди Тарлтон, прошу прощения, если оскорбил вас. Поверьте, если бы на кону не стояли жизнь моего слуги и моя честь, я бы с радостью поверил вам на слово и не посмел бы грубо задевать ваши чувства.
- Вы льстите себе, мистер Кестрель. Уверяю вас, мои чувства вне власти такого надменного выскочки как вы. Я не знаю почему вы решили, что должны вмешаться в расследование. Почему вы не дадите Синдерби и особым констеблям заниматься им? Ради чего мы вообще назначаем их, как не для того, чтобы они делали необходимую, но неподобающую работу, до которой джентльмену и в голову не придёт опускаться?
- Если я вижу, как человек тонет или гибнет под копытами лошадей, я не спрашиваю себя, подобает ли джентльмену прыгнуть в реку или отогнать лошадей.
- О, я понимаю! Мы, стало быть, должны почитать вас как героя.
- Я не это имел в виду! – Кестрель был уязвлён. Он собрался, унял гнев и улыбнулся.
«Туше[42], леди Тарлтон, – признал он, – но поединок ещё не окончен! Защищайтесь!»
Когда Джулиан снова повернулся к своей собеседнице, его взгляд задержался на шатлене, что та носила на поясе. Кестрель вспомнил, что он был на леди Тарлтон и вчера – ещё до того, как она переоделась к ужину. Пять тонких цепочек, каждая оканчивается кольцом, на котором видит какая-нибудь мелочь – сумочка, коробочка для напёрстков, подушечка для булавок, изящная записная книжка.
- На что вы смотрите? – требовательно спросила она.
- Я только что заметил, что одна из цепочек на вашем шатлене пуста. Это та, на которой вы носите ножницы для вышивания?
- Опять ножницы! Неужели уронить ножницы и порезать палец, поднимая их – это преступление или поступок, что вызывает праведный гнев, мистер Кестрель?
- Один из нас и правда охвачен гневом, леди Тарлтон, но это не я.
- Вы ждёте, что я покажу свои сломанные ножницы. Если я пойду и принесу их, вы убедитесь, что я говорю правду?
- Это было бы очень любезно с вашей стороны. Благодарю вас.
Она изумлённо уставилась на него. Она вложила в эти слова столько сарказма, что не предполагала, что Кестрелю достанет наглости и правда послать её за ними. Но взять свои слова назад леди Тарлтон уже не могла. МакГрегор говорил, что у неё есть совесть, и он был прав.
- Очень хорошо, мистер Кестрель! Я не могу выразить, каким мелочным я вас нахожу – требовать у леди доказательств её честности! Но, если я должна своими руками вложить ножницы в ваши, чтобы вы поверили – да будет так. Подождите меня, – она вышла.
Когда леди Тарлтон исчезла, Джулиан принялся мерить библиотеку шагами, крутить два стоящих здесь глобуса (один изображал Землю, второй – звёздное небо) и блуждать взглядом по книгам. Они были расставлены по полкам в строгом порядке – по авторам и темам. Тот самый томик со стихами уже занимал подобающее ему место, среди других сочинений Поупа. Интересно, как сэр Роберт мог потратить четверть часа на то, чтобы найти его?
- Вот, мистер Кестрель, – леди Тарлтон положила ножницы на один из длинных, отполированных столов и толкнула их в его сторону. – Если у вас есть ещё какие-нибудь поручения, по котором мне нужно будет сходить, не стесняйтесь.
- Спасибо, – он взял ножницы. Они были сломаны – разбиты на две части, а сами тонкие и острые лезвия – погнуты и поцарапаны. Кроме того, на них виднелись тёмные пятна, похожие на кровь. Скорее всего, кровь леди Тарлтон, но, как сказал МакГрегор, способа выяснить это нет. Таким маленьким, но острым лезвием можно было убить ту девушку. Но колющий удар, неважно, сколь жестокий, не мог оставить на металле царапин. С другой стороны, простое падение на пол на это тоже неспособно.
- Вы всё ещё что-то подозреваете, не так ли? – спросила леди Тарлтон. – Вы собираетесь следить за нами всеми и допрашивать всех, в то время как настоящий, очевидный убийца уже сидит в тюрьме! Я с величайшим удовлетворением посмотрю, как его повесят!
- Я так не думаю, леди Тарлтон. Клянусь, чтобы предотвратить это, я переверну этот дом вверх дном и вытрясу душу изо всех и каждого, чтобы найти настоящего убийцу.
Она закрыла рот ладонью.
- И что же… что вы собираетесь делать дальше?
- Среди всего прочего, я буду расспрашивать мистера Крэддока. Я хочу больше узнать о той полянке в лесу, куда он ездил вчера.
42
Фехтовальный термин, означающий признание одним из участников поединка того, что противник сумел его достать, нанёс укол (фр. «touchér» – прикосновение). Впрочем, тут Кестрель говорит не французское «touchér», а английское «a touch», но суть та же.