Кроме того, я знал, что среди старателей и авантюристов в пограничных районах Бразилии ходили всевозможные легенды о трех братьях-исследователях, которых они называли просто Вильяс. В дымном угаре дешевых баров имя это нередко приобретало зловещий смысл и звучание. «Место это называется Шингу, — таинственно шептал тебе собеседник, когда ты подносил 30 ему второй стакан. — Вот где дьяволу сподручно держать своих черногрудых любовниц. Туда можно добраться только по воздуху. А с тех пор как Вильяс построили свои посадочные площадки, сам дьявол не может показаться там без разрешения правительства. А нашему брату, — следовало излишнее пояснение, — правительство таких бумаг не дает. Те, кто побогаче, наняли как-то теку-текус (небольшой частный самолет), но военные летчики гнались за ними по всему небу и накрыли их. Теперь у нас больше нет самолетов. Другие устраивались работать на какой-нибудь из шести постов, и только Вильяс рискуют путешествовать по джунглям, они умеют обращаться с индейцами. Шингу — вроде их королевства. Там, — голос рассказчика становился хриплым от возбуждения, — тянутся горы Страдания. Золото! О, друг мой! Сколько золота! Его хватило бы, чтобы скупить всю вашу крохотную Британскую империю. Бартоломеу Буэно открыл его там сотни лет назад, а когда по указанному им пути в джунгли отправился его внук, экспедицию настигли индейцы. Всех уничтожили. С тех пор секрет потерян. А теперь, — вино кончалось, наступал печальный конец рассказа, — теперь Вильяс ищут золото сами».
За несколько месяцев жизни в Бразилии я вдоволь наслышался басен об исследователях джунглей, поэтому и эту историю было нетрудно приписать буйному воображению авантюристов, которое по-своему преломляло весьма сомнительные факты. Бартоломеу Буэно, несомненно, нашел золото, но нет убедительный доказательств того, что он бывал в Шингу. И было общеизвестно, что Орландо меньше всего интересовали деньги. Он неоднократно отказывался от высоких правительственных должностей и свой небольшой доход обращал на благо индейцев.
Меня, человека нового, гораздо больше занимала противоречивость целей, поставленных перед основателем Васконселоса. Вильяс Боас являлся сотрудником Центрального бразильского фонда, он получал жалованье и должен был осваивать джунгли во имя национального прогресса. Но с недавнего времени он стал подчиняться Службе охраны индейцев, в обязанность которой входила помощь индейцам. Ежегодно с лозунгом: «Если нужно, умри, но не отстреливайся» — сотрудники Службы пытались войти в контакт с воинственными племенами, и по духу своему эта организация должна была охранять коренное население от натиска цивилизации.
Создавалось впечатление, что исследователь пришел в джунгли выполнять цивилизаторскую миссию, а затем его задачей стало препятствовать прогрессу, который был его первоначальной целью.
Работу Орландо с индейцами тоже трудно было определить и понять. История свидетельствует, что, как правило, контакты между нашей цивилизацией и первобытными людьми быстро приводят к гибели и вымиранию последних. В отдельных случаях после двухсот лет ожесточенной борьбы положение индейцев постепенно улучшалось, но и те немногие, которым удавалось выжить, обычно растворялись в более мощной общественной среде. В конкретных исторических условиях в Бразилии к началу нашего века после систематического истребления уцелело 230 племен. К 1957 году половина их вымерла, а численность остальных резко сократилась. В лесах же северного Мату-Гросу, где существовали совершенно особые условия, удалось умиротворить многочисленное индейское племя бороро. Его опекали самые способные и гуманные представители охраны индейцев. И тем не менее численность этого племени сократилась с 3500 в 1900 году до 150 в 1958 году. Племя вымирает.
Странно было то, что Орландо знал все это и сам признавал, что шансы его в борьбе за спасение индейцев ничтожны. Он полагал, что его собственный приезд в Шингу, как и следовало ожидать, нарушил естественный ход жизни индейских племен, и смертность среди индейцев возросла.
Если все обстояло так и если единственным верным средством предотвратить вымирание индейцев было дать им возможность жить в лесах, вне любых контактов с пришельцами, то почему тогда Орландо так старался сойтись с туземцами и установить с ними добрые отношения? Как в «Алисе в стране чудес», все в Шингу стояло вверх ногами и было вывернуто наизнанку.
Лежа весь день в гамаке, я размышлял об этом, пока в сумятице мыслей собственные впечатления от Васконселоса и услышанное о Шингу не стали как-то странно колыхаться в моем мозгу. Места эти стали рисоваться мне непостижимой, жуткой страной, где в первобытных джунглях индейцы сражались друг с другом, а на окраинах уничтожали белых. Страна эта тщательно оберегалась от внешнего мира, и Вильяс Боас поддерживали в ней сложные и загадочные отношения с индейскими племенами. Бразильское государство одновременно и брало под свою защиту и наступало на эти места, — в этом я еще не мог разобраться, — а цели и методы всесильных братьев Вильяс Боас были окутаны тайной.
И где-то, когда-то благодаря всему этому должна была состояться экспедиция. Ей предстояло достичь географического центра Бразилии, но я знал, что у нее были и другие, гораздо менее четкие и определенные цели. Орландо сказал однажды, что он надеется завязать отношения с группой диких- индейцев, которые были настолько малоизвестны, что мирные индейцы называли их «люди, имени которых мы даже не знаем». Он согласился взять с собой геолога. Как ни странно, этот геолог не собирался искать в Шингу золото, нефть, уран или алмазы.
К концу дня моя голова шла кругом — казалось, еще немного, и у меня будет то же расстройство мозгового аппарата, что и у Жуана, страдавшего от головокружений.
В жизни каждого бывает момент, когда он чувствует себя на грани сумасшествия, и в тот день, когда меня окружил могучий, безмолвный лес, мне показалось, что момент этот для меня наступил. Надо было что-то предпринять.
Мало-помалу я заставил себя осознать, что сюда, в один из самых неизведанных и недоступных уголков земного шара, я приехал из совершенно другого мира и что такое смятение ума вполне объяснимо. Шотландскому священнику не по себе в каирском притоне, а эскимос поразился бы, увидев, как играют в крикет у Лорда[5].
Здесь все было не только чуждо англичанину, но и неразрывно связано с загадочным первобытным существованием индейцев, отделенных от современной цивилизации тремя тысячами лет. Я словно очутился в поло-Ленин человека; попавшего на один из тех крошечных атоллов в Южных морях, которые представляют собой вершины подводных гор, поднимающихся с самого дна. Время от времени землетрясение колеблет океанское дно, и толчки, передаваясь через пик, сложенный из вулканических пород, швыряют человека на землю. Если бы он мыслил так, как я, он стал бы искать в кустах и среди пальм неведомого противника, который свалил его с ног и скрылся из виду. Но мудрый человек лег бы на землю, чтобы почувствовать толчки, передающиеся его телу. Он не пытался бы понять таинственные глубинные силы, но, покорясь им и чувствуя, как они сотрясают его, смог бы по крайней мере хоть немного оценить их масштабы и сущность.
Индейская проблема напоминала мне сотрясения океанического дна. Самолет, поднявшись в воздух, всколыхнул целую тучу сомнений, и никакие умозрения не могли их разрешить. Их могла разрешить только жизнь в джунглях. Надо было привыкнуть к джунглям и забыть, что ты — пришелец. Так знойным бразильским днем у меня явилась мысль — научиться по-настоящему жить жизнью джунглей. Припасть к земле и познать ее всеми своими чувствами и инстинктами. Все это не очень меня вдохновляло. В самом деле, кто я такой? Мне двадцать четыре года, квалификации никакой, жизненного опыта нет, и я решаю надолго поселиться в джунглях лишь потому, что у меня нет иного выбора. Очевидно, надо было подавить в себе, насколько возможно, все косвенные влияния, идущие от предвзятых идей, образования, эмоций и личных убеждений; в джунгли Амазонки следовало прийти не цивилизованным человеком, а наивным ребенком с ничем не искаженным восприятием. Сначала нужно увидеть все собственными глазами и лишь потом делать выводы. Орландо подобная идея заставила бы фыркнуть, этнограф затрясся бы от смеха, но в тот момент для меня, человека, словно высадившегося на необитаемом острове, в джунглях Центральной Бразилии, это было ключом к спасению. Если бы даже экспедиция не состоялась, у меня уже был готов план действий на много месяцев вперед.
5
Крупнейший английский крокетный клуб, названный по имени его основателя Томаса Лорда. —