После того, как Андреа отдала трубку Ильману. Он вышел из шатра, запрещая ей выходить, и она могла только догадываться о чем идет речь, слыша только, как он гневно ругается, а после смеется.
Вернувшись в шатер, он уставился на нее, смотря, как она в нетерпении заламывает руки и ждет ответа.
- Ну и? Ты позволишь мне увидеться с Джиа?
- Только при одном условии, – в его глазах светилось лукавство, а на губах играла улыбка. – Ты станешь моей женой!
- Что?
- И никак иначе! – выдал горячо он, отчего щеки Андреа заалели.
- Шантаж и манипуляции? Низко и подло, господин шейх! – прошептала она и он, развернувшись, без слов покинул шатер, давая ей время подумать.
Он не сомневался в том, что она никогда не согласиться выйти за него, уж точно не для того, чтобы увидеться с Джиа. Как и следовало ожидать, Андреа отказалась, и шейх усмехнулся, говоря, что завтра они возвращаются во дворец.
Обратную дорогу, Андреа молчала и искоса смотрела на Ильмана, пытаясь понять мотивы его поступков, понять, о чем он думал, предлагая ей выйти за него в обмен на разговор с Джиа. Шейх же не пытался завести разговор, лишь иногда смотрел на нее и улыбался, а она, вспыхивая как спичка, отворачивалась и кляла его.
Прибыв во дворец, она закрылась в комнате и не показывалась целых два дня, не разрешая шейху входить к ней. И лишь Рания докладывала ему о том, чем занималась Андреа. Лежала в ванне, спала, и читала книги, иногда выходила в сад. Не понимая смысла ее затворничества, на третий день, он без стука вошел в комнату и уставился на то, как она спит в кресле, укрытая пледом.
Он поднял ее на руки и уложил на кровать, но она застонала, роняя из-под ресниц горячие слезы, которые как раскаленный угли, жгли кожу шейха.
- Андреа? – потряс он ее за плечо, и она вновь застонала, а после дернулась, поднимаясь на локтях. – Тихо-тихо, это я.
Кажется, ей снятся сны о том проклятом месте, и он недовольно нахмурился, понимая, что об этом Рания ему не сообщила.
- Тебя мучают кошмары?
- Нет.
- Врешь! – разозлился шейх, отходя от нее и складывая руки за спину, как и его отец и подойдя к окну, замолчал. – Отец желает тебя видеть, если тебе тяжело выйти, он просит разрешения навестить тебя в твоей комнате.
Она молчала и он тоже, не зная, что еще сказать, не хотел давить на нее.
- Я выйду к нему, – сказала она и он, кивнув, вышел из комнаты.
Передав сообщение отцу, ушел в свои покои, где со злости скинул все с рабочего стола, заливая ковер чернилами. Вбежавшие на грохот охранники, тут же вышли, понимая, что правитель в порядке и…зол.
Не рискнув больше вмешиваться, они ждали Мансура или Вазира, только они могли говорить свободно с правителем, не боясь его гнева.
Сложив руки за спину, он встал у окна, смотря на статую матери и ожидая того момента, когда Андреа покажется вместе с отцом. Он знал, что она придет сюда, потому что ей нравилось там сидеть, гоняя рукой листья в водоеме.
Он сел в кресло и придвинул его к окну, чтобы не пропустить их прогулку, потому что по-другому он не мог смотреть на нее, она не позволяла. Злилась на него за то, что он предложил ей выйти за него, чтобы увидеться с Джиа. Он понимал, что поторопился, но не мог позволить ей увидеться с ней, потому что опасался, что Андреа уговорит ее помочь ей сбежать. Не сомневался в этом.
Он едва не прозевал их выход, сидя в кресле и тут же вскочил, придвигаясь ближе, пытаясь расслышать, о чем они говорят. Оказалось, говорил только отец, Андреа молча шла за ним, копируя его руки за спиной, и его лицо затопила улыбка.
Ей нравится здесь. Ей не нравятся лишь обстоятельства, по каким она попала сюда. Решив исправить это, он приглашает к себе Ранию, выясняя, что она узнала о ней.
***
Андреа прячет улыбку, замечая, как Рашид Аль-Нахим старается вовлечь ее в разговор, рассказывая о цветах, что он недавно привез из-за границы и уже успел посадить.
- Вы покидали дворец? – спросила Андреа, и отец Ильмана улыбнулся, поворачиваясь к ней и кивая.
- Хочешь со мной на рынок?
- А можно? - удивилась она.
- Для шейха нет преград.
- Только если это не его сын, наглый, бесцеремонный, напыщенный индюк! – пробубнила она себе под нос, и он громко рассмеялся, заставляя ее покраснеть. – Простите.
- Если бы ты слышала, какими словами меня называла Ясамин, ты бы поняла, что твои, звучат как ласка!
- Расскажите о ней? – попросила Андреа, присаживаясь на бортик у ног Ясамин.
- Дьяволица! Выхватывала клинок за доли секунд и прижимала к моему горлу, когда подходил к ней слишком близко, – смеялся он. – И всегда была прямолинейна и честна, как и ты!