Волосы отрасли и стали светлее, почти белесые, видимо слишком часто ходит без платка на солнце. Лицо светится, и если присмотреться на носу появилась россыпь веснушек, которые ей очень шли. Грудь стала казаться еще больше, и этот факт заставил его возбудиться мгновенно. Из-за легкого платья, струящегося по ее красивым ногам, живота не видно, но так и должно быть, срок слишком мал.
- Куда уставился извращенец? – сложив руки на груди, зло спрашивала Андреа.
- Соскучился, а ты нет?
- Уже нет, и с каждой минутой, моя тоска заполняется злостью, потому что ты вновь начинаешь мной помыкать шейх, а я этого очень не люблю!
- Андреа, – начал шейх, но увидев, как она сложила руки на груди, понял, что она приняла оборонительную позу, поэтому сейчас лучше не начинать разговор о свадьбе. – Я прошу тебя отдохнуть, а позже мы увидимся за ужином, хорошо? И не выходи без платка на солнце, и это не просьба!
Выйдя за дверь, он услышал, как в нее прилетело что-то тяжелое и разбилось, а следом нецензурная брань, от которой он захохотал как ненормальный, приказав Мансуру никого не впускать и не выпускать кроме Рании.
Поняв, что снова является его заложницей, Андреа решает, что он не заслуживает ее признания в любви и как только Ильман вернется, покинет эту страну вместе с кузеном. Глупо было надеяться, что он сможет хоть когда-нибудь, относится к ней, как равной себе. И было глупо надеяться на его взаимность в чувствах. Он явно не любит ее, раз продолжает издеваться и третировать.
А с другой стороны, как же этот наглец красив.
Пока он сканировал ее взглядом, она не отказала себя в удовольствии ответить тем же. С последней встречи он, кажется, раздался в плечах и они стали еще шире, или может ей это всего лишь показалось, ведь они не виделись почти два месяца. А лицо? Легкий загар, аккуратная борода и глаза. Ох уж эти чертовы омуты.
Настоящий демон, а не мужчина!
Ну и как прикажете ему противостоять, если в них хочется тонуть? Может потому что надо не противостоять, а противолежать?
- Точно, пойду, полежу.
С этими словами, взяв тарелку винограда и книгу. Забралась на кровать, покинув реальный мир, погрузившись в мир драконов и магии. Спустя два часа, она уже спала, обнимая подушку и пуская слюни, потому что ей снился Ильман, спасший ее от страшного дракона, странно только, что дракон очень напоминал Чжоу.
Ильман присел на край и склонился над ней, но увидев ее улыбку, вдруг усмехнулся.
- Ильман отпусти его, – прошептала она.
- Кого?
- Чжоу не плохой дракон, – лепетала она, и он выпрямился, испытывая непреодолимое желание свернуть Чжоу голову, а Андреа отшлепать, как следует.
- До дракона ему далеко, – прошипел он, заставляя ее открыть глаза. – А вот я могу и спалить его к чертям!
Пощечина, раздавшаяся в комнате, вдруг заискрила, потому что желваки заходили ходуном, а глаза Ильмана метали молнии.
- Какого черта девочка? – встряхнув ее, Ильман схватил ее за руки и приподнял. – Не смей поднимать на меня руку, ясно?
- Иду к черту, извращенец! Немедленно выпусти меня, я хочу уехать. – вскочив с кровати, крикнула Андреа, трясясь от происходящего.
- Ты теперь навсегда моя пленница, – он недобро усмехнулся, и она взмахнула рукой.
- Если хочешь войны, то ты…, - почувствовав, как ей не хватает воздуха, она поворачивается, чтобы взять стакан, но Ильман опережает ее и, обхватив за плечи, усаживает назад.
- Все хорошо? – спрашивает он, присаживаясь рядом с ней, и она застывает, забыв о том, что хотела попить.
- Так, в чем дело? Секунду назад, ты был готов придушить меня за то, над чем я была не властна. Теперь, ты пугаешься и делаешь вид, будто волнуешься обо мне?
- Я и сейчас хочу тебя придушить, но не так сильно, – улыбается он и отводит взгляд. – И я всегда о тебе волнуюсь!
- Не легче, – иронизирует она.
- Ты беременна, – говорит он, наблюдая за ее реакцией.
- Я?
- Нет, я!
- Не смешно Ильман, – улыбается Андреа, ожидая, что он сейчас, рассмеется, но он молчит и смотрит на нее странным взглядом.
- Ты что не поняла еще этого? Когда у тебя были в последний раз плохие дни?
- Каждый день с тобой был плохим.
- Я о критических днях.
- Каждый день с тобой - критический, ты просто неимоверно злишь меня, и я еле держусь, чтобы не убить тебя!
- Андреа!?!
- Не кричи на меня! – она вскакивает и начинает лупить его по плечам. – Ты оставил меня одну, когда был нужен, бросил и свалил. А теперь приезжаешь, вываливаешь на меня все это и ждешь, что я, что? Брошусь тебе в объятия или расцелую? Да я не знаю даже от тебя ли он!?
После этих слов воцаряется молчание, и она оседает в кресло, уткнувшись в ладони, плача.