Дверь открылась и врач, понурив голову, вышла к нему, описывая детали болезни. После того, как она объяснила, что раны плохо обработали, и в них осталась грязь, которая привела к жару и потере сознания, она уткнулась в пол, безошибочно определив, с кого будет спрос за это.
- Разве вы не осмотрели ее? – бросил хмуро шейх и она кивнула.
- Да, но эту рану я не увидела, – ее дальнейшие объяснения он не стал слушать, приказав охранникам отвезти ее назад, и привезти более толкового врача.
- Кроме нее, никого нет, только мужчины.
- Значит, привезите мне самого умного и дотошного врача, который сделает все возможное, чтобы невеста правителя не умерла от банального заражения крови в век высоких технологий и интернета! – его голос ревел в стенах дворца, и все кто присутствовали рядом, понимали, что эта женщина действительно важна для него.
Когда он вошел внутрь, Рания помогла Андреа прилечь, подойдя ближе, он присел на край кровати и, взяв ее руку в свою, нежно прикоснулся губами.
- Девочка, – прошептал он, ласково поглаживая по волосам и ее ресницы затрепетали.
- Все-таки решил убить меня? – ее слова слетели с губ и он тут же грозно уставился на нее.
- Думаешь, что я бы так легко сдался?
- Испугался, что я могу и вправду убить тебя?
- Был такой момент, когда ты в баре схватила бутылку, – он усмехнулся, вспоминая это, и она хмыкнула.
- Я была хороша, скажи?
- Ты и сейчас чертовски красива Андреа! – его взгляд говорил об этом лучше любых слов, потому что горел.
Он скользил им по глазам, скулам, губам, задерживаясь на последних чуть дольше и позволяя себе дотронуться пальцем.
- Когда я увидел тебя впервые, точнее твои глаза, я был очарован этим оазисом красоты, почувствовав себя тогда, как в пустыне, где на миллионы километров ничего, кроме песка, жары и обжигающего ветра, – он говорил тихо, смотря й в глаза. – Твои глаза как миражи, которые обещают путнику дать все, что он пожелает, но приблизившись, он вдруг понимает, что это обман.
- Так ты тоже обманулся шейх?
Если бы он не видел, как тяжело дается ей каждое слово, он бы подумал, что ему показалось, будто в ее словах проскользнула тоскливая боль от его слов.
- Нет, я всегда умел различать миражи! – сказал он и, наклонившись, поцеловал ее. – Отдыхай пташка, тебе нужны силы, ты обещала сбежать от меня, помнишь?
Его тихий смех был для нее как колыбельная и она, улыбнувшись, кивнула, подтверждая его слова и проваливаясь в сон, где самым приятным было то, как он ласкал ее своей рукой, поглаживая каждый пальчик на руке.
Тихий стук в дверь и глаза шейха устремлены на слугу.
- Простите правитель, но отец ждет вас.
- Мансура мне пригласи, пусть ждет у двери.
- Слушаюсь господин.
Слуга быстро вышел за дверь, а шейх, еще раз бросив взгляд на Андреа, любовался ею, улыбаясь и думая о том, что стоит ей выздороветь, его снова будут ждать тяжелые времена, потому что просто с этой девчонкой не будет никогда.
Отец стоял у окна, смотря на внутренний дворик, в котором служанки, сидя на коврах, чем-то занимались и тихонько разговаривали.
- Как она?
- Разве тебе еще не донесли? – усмехнулся Ильман, проходя к креслу и пряча руки за спину.
- Хочу услышать от тебя, – отец повернулся и одарил его легкой улыбкой.
- С ней все в порядке.
- Ты уверен в своем решении? – снова спросил отец, словно сомневался в том, что услышал вчера от него и Ильман кивнул.
- Да.
- Она готова к этому?
- Нет, но будет.
- Когда?
- Когда пески встанут и вновь потекут, – улыбнулся Ильман и отец повернулся к нему.
- Я настаиваю на встрече с ней, – бросив это, отец подошел к столу и присел в кресло.
- Она слишком…вспыльчива, – сказал Ильман, подбирая слово, чтобы объяснить отцу ее возможные словесные выпады. – И пока не смирится, я не могу привести ее к тебе, прости.
- Через три дня я жду ее в кабинете и это мое последнее слово!
Отец погрузился в дела, игнорируя дальнейшее присутствие сына, и тот, тяжело вздохнув, покинул кабинет, сомневаясь в том, что эта тигрица прислушается к его просьбе, спокойно поговорить с его отцом.
***
Через три дня Андреа Санторо стояла в кабинете, и смотрела на отца Ильмана, не скрывая своего удивления. Перед собой она видела мужчину преклонного возраста, который совсем не выглядел, как семидесятилетний старик, скорее как мужчина, едва разменявший шестой десяток.
Его волос седина коснулась давно, но лицо ничуть не состарилось, лишь слегка добавила морщин. Поджарое тело было скрыто под белой робой, как и у сына, но она безошибочно угадала, что он по-прежнему в форме.