- Красива, – прошептал он, и она смерила его таким же оценивающим взглядом.
- Скажите, а у вас это наследственное? – спросила она, кивая на него. – Ну, я про гены? Ильман так же будет выглядеть в вашем возрасте?
Его громкий смех, окрасил утро и кабинет яркими красками, и Андреа слегка перевела дыхание, которое сперло, едва она увидела его пронизывающий взгляд, как только вошла.
- Он прав, тебя опасно представлять дворцу, вмиг украдут такой бриллиант.
- Можем сделать лучше, вы отпустите меня и я о вас забуду, – ее улыбка была милой, но глаза пытались понять, много ли знает отец о том, что натворил его сын.
- Я тоже выкрал его мать, – произнес он с улыбкой, и надежды Андреа на его разумность, растаяли как дым. – Она была из кочевого арабского племени, что живут в пустынях, бедуины не хотели отдавать ее. Я предлагал деньги, но они отказались и тогда я выкрал ее, – на этих словах его глаза заволокло дымкой прошлого, и он мягко упал на спинку кресла, а на его губах появилась улыбка. – Она была как ты. Такая же упрямая, спесивая, и норов был, как у самой необъезженной кобылы, слишком уж любила свободу!
- Теперь понятно в кого ваш сын! – сказала Андреа, сложив руки на груди.
- Да, она не сразу полюбила меня, а вот я, с первого взгляда и навсегда, как и мой сын. Но зато после свадьбы, она сделала все, чтобы я навсегда забыл все то, что было испытано нами ради этого.
- А что случилось? – свой интерес Андреа было трудно скрыть, она присела в кресло и придвинулась ближе.
- Ясамин долгое время, как и ты, пыталась сбежать. Разные напасти были, но одно было неизменно, я всегда возвращал ее, – его улыбка была лукавой и одновременно печальной, словно все эти воспоминания доставляли ему непреодолимую боль.
- Так может, не стоило тащить назад разъяренную женщину?
5
Отец Ильмана усмехнулся на слова Андреа и встал в полный рост, проходя мимо нее к окну.
- Ее последние слова, которые она сказала мне, перед тем как оставить одного, были о том, что она жалеет, что столько раз пыталась бежать от любви!
- Она все-таки сбежала?
- Умерла.
Андреа услышав это, застыла и обернулась к нему, замечая напряженную спину и волну злости, исходившую от него.
- Я не успел приехать вовремя, у нее начались роды. Двойня, тяжелое испытание для обоих родителей, но для матери вдвойне тяжелее, потому как сердце должно быть сильным. Врач был молод и неопытен, не просчитал всех нюансов и побочных эффектов от уколов.
Он замолчал, но Андреа поняла, что случилось непоправимое.
- То есть вы хотите сказать, что Ильман никогда не видел своей матери?
- Ну почему же, ее портрет стоит в главном саду во весь рост, и я часто водил туда своих сыновей, поэтому они видели ее лицо и даже говорили с ней, – он говорил тихо, но повернувшись к Андреа, вдруг улыбнулся. – Считаешь, что я плохо воспитал своих сыновей?
- Кто знает? – пожала плечами Андреа, не зная как реагировать на такое заявление. – В любом случае, я сомневаюсь, что его мать одобрила бы похищение человека в двадцать первом веке!
Он громко рассмеялся и, заложив руки за спину, подошел к ней.
- Могу ли я пригласить тебя на прогулку?
- Почему нет, полагаю, пленнице разрешено гулять?
- Хочешь стать свободной? – спросил он в ответ. - Тогда стань женой моему сыну!
Андреа заливисто рассмеялась, и он удивленно уставился на нее.
- Считаете, что став его женой я буду свободной? Да я стану еще большей заложницей обстоятельств, чем есть!
- Не глупа, уже хорошо, – смех шейха, позабавил ее и она, отзеркалив его жест, тоже сложила руки за спину, прогуливаясь по дорожкам, выложенным камнем.
Смотря под ноги, она не сразу увидела, какая красота их окружала. Но стоило поднять голову, как ее закружил вихрь ароматов, удивили диковинные фруктовые деревца, стоящие рядом со стенами дворца. Огромный фонтан из белоснежного камня, стоял посреди внутреннего дворика, по краям которого стояли маленькие херувимчики, пускающие воду из стрел.
Прохлада, тянувшая от него, заставила Андреа на миг притормозить и окунуть в него руку, замечая в нем маленьких красноперых рыбок. Восторженно улыбнувшись, она провела по воде рукой и, набрав пригоршню воды, прижала к шее, чувствуя, как сразу остужается разгоряченная кожа.
Поняв, что отец Ильмана ушел вперед, она торопливо поспешила за ним, нагоняя его почти у входа в сад, где живая изгородь служила стеной.