Усанас широкими шагами отправился к входу в шатер, Гармат последовал за ним, как рыба-прилипала за акулой. Велисарий на мгновение почувствовал жалость к молодому принцу. Давазз, когда считал это необходимым, был склонен к суровым мерам.
Велисарий снова быстро оглядел опушку. Теперь трое его катафрактов находились в полном вооружении, и выражения их лиц были такими же мрачными, как и лица сарвенов. Велисарий поймал взгляд Валентина и сделал легкое движение. Валентин слегка расслабился и пробормотал что-то Анастасию и Менандру. Катафракты не ослабили внимания, но напряжение немного спало.
Теперь Велисарий сконцентрировал внимание на кушанах, оценивая их настроение. Вассалы малва тоже были вооружены и очевидно напряжены. Но они казались пока неготовыми предпринимать решительные шаги. Может, ситуация разрешится до принятия крайних мер? Да, они злились - это было очевидно. Злились на своего командира по большей части - как думал Велисарий. Но они выглядели смущенными, и во взглядах сквозила неуверенность. Кунгас был их командиром, в конце концов, и это положение он завоевал на сотне полей сражений. И они все связаны кровными узами. Члены одного клана, вместе призванные на службу господами из малва. Несчастливую и неблагодарную службу.
Трудные годы научили кушанов доверять только себе и больше всего доверять своему командиру. Такие привычки невозможно преодолеть за мгновение. Велисарий оценивал и размышлял над проблемой и принял решение. Как и всегда, принял быстро. Он пересек опушку широкими шагами и встал перед кушанами.
- Подождите, - приказал он. - Я должен зайти в шатер. Не принимайте решения, пока я не вернусь.
Кушаны напряглись. Слова римского полководца были произнесены на беглом кушанском. Они знали, что он неплохо говорит на их языке, но теперь он звучал идеально и без акцента. Некоторые из них бросили взгляды на деревья.
Велисарий улыбнулся - широко, не хитро.
- Шпионов там нет. Больше нет.
Кушаны тоже видели, как из лесу появился Усанас. И если они и не знали о выдающихся достижениях африканского охотника, они видели, с какой легкостью он носит в руке огромное копье, с которым никогда не расстается. Они стали незаметно расслабляться. Совсем немного.
Велисарий бросил взгляд на Кунгаса. Командир кушанов легко кивнул. Римский полководец развернулся и направился в шатер. Когда он повернулся, то заметил Дададжи Холкара, стоявшего рядом с шатром. Несмотря на возраст, отсутствие оружия, положение раба, Дададжи очевидно был готов помогать защищать шатер.
Велисарий не улыбнулся, но почувствовал глубокую симпатию к Дададжи. На сердце стало тепло.
- Пошли, - приказал он, проходя мимо Холкара. - Подозреваю, ты уже знаешь правду, но можешь сам посмотреть.
Когда они вошли в шатер, Усанас уже разошелся.
- ...буду вынужден сказать негусу нагасту, что ему лучше утопить дурака сына и зачать другого. Сарв Дакуэн придет в ярость! Они будут обвинять меня! Изобьют меня за то, что я провалился, выполняя свои обязанности! Но я выдержу дикие удары сарвенов с большой радостью! Зная, что наконец избавился от безнадежной задачи обучения принца с умом червя. Его даже не дотянешь до разума лягушки!
- Не надо его ругать! - рявкнула Шакунтала. - Это я виновата! Девушка говорила на геэзе, как и Усанас. Она все еще плохо освоила этот язык, говорила с акцентом, но понимала достаточно, чтобы уловить смысл выступления Усанаса.
Девушка сидела на плюшевой подушке, скрестив ноги в одном углу шатра. Сидела напряженно и прямо. Несмотря на молодость и маленький рост, она вела себя с императорским достоинством.
Усанас нахмурился. На него монаршие особы не производили впечатления. Аксумиты в общем и целом и Усанас в частности не разделяли индийского благоговения перед монархами. Сам Усанас служил даваззом, в обязанности которого входило обучение принца простой истине: разница между царем и рабом не такая уж и большая. В основе основ все дело в удаче и мозгах - чтобы удержать свое положение.
Давазз переключился на хинди, на котором обычно говорили все в шатре.
- В следующий раз, императрица, не бросай вызов кретину принцу, проворчал он. - Не вызывай его на бой. Просто бросайся на него, как львица, и избей до потери чувств. Глупая девчонка!
Усанас грустно покачал головой.
- Да, монархи глупы по натуре. Но это! Это не глупость! Это... это... Он застонал - Это нельзя описать! Даже на греческом, языке философии, в котором есть слова для описания любой известной человеку глупости.
Сидевший на подушке Эон поднял склоненную до этого голову. Молодой принц - девятнадцати лет, примерно на год старше Шакунталы - попытался вернуть хоть сколько-то монаршего достоинства.
- Хватит стенаний! Говори нормально! - приказал он.
Велисарий с трудом сдержал улыбку. Он знал, что ответит Усанас до того, как давазз открыл рот.
- Говорю нормально. Как говорят с младенцами. Только такой язык понимает дурак принц!
Когда Велисарий впервые встретился с Усанасом, год назад в. Константинополе, африканец говорил с ошибками, простыми фразами. Усанас несколько месяцев продолжал коверкать язык до тех пор, пока союз между римлянами и аксумитами, к которому стремился Велисарий, не закрепился после сражения с пиратами в Эритрейском море. Тогда по приказу принца Усанас прекратил притворяться, что едва может изъясниться на греческом. Римляне поразились, обнаружив, что африканец из каких-то дальних земель является удивительным лингвистом, который бегло говорит на многих языках. В особенности на греческом, который ценил Усанас, потому что любил философские споры и рассуждения - к большому удовольствию Анастасия и отчаянию остальных.
Теперь Усанас углубился в дикие пространные рассуждения об онтологических* [Онтология - раздел философии, изучающий основы, принципы бытия, мироустройства.] различиях между невежеством и глупостью:
- ...с невежеством можно справиться. А глупость - навсегда. Подумай, глупый мальчишка, о судьбе...
- Достаточно, - приказал Велисарий.
Усанас захлопнул рот.
- Я только-только начал входить во вкус, - пожаловался он через несколько секунд.