— У вас есть доказательство этого, когда человек находится в естественном своём раздвоении, каждую ночь во время сна, слыша и видя, несмотря на бездействие физических органов, в эксперименте, который называется «жизнью во сне».
И понизив голос, добавил:
— Мы являемся приёмниками ограниченного круга действия, перед лицом многочисленных форм энергии, посылаемых всеми сферами Вселенной, и принимаем лишь мизерную часть этих последних. Короче, наш разум — это ограниченная духовная точка, развивающаяся в знании и в любви, в бесконечной и славной Божьей духовности.
Прошло несколько мгновений.
— Сконцентрируем больше внимания на молитве, так мы подготовимся к служению благу!
Эту фразу произнёс Клементино голосом ясным и отчётливым, словно предлагая единственный фундамент для преобразования наших мыслей.
Но, имея в виду наши учебные задачи, я сопровождал медиумов, более тесно связанных с этим призывом.
Селина дословно восприняла его слова и оставалась в состоянии дисциплинированного ученика.
Евгения усвоила их в форме интуитивного приказа, и была в состоянии чувственного ученика.
Однако Кастро их совсем не воспринял, даже самую малость.
С позволения руководителя мы принялись за выполнение задачи анализа.
Я видел, что все три медиума, соединённые с вибрационной лентой Клементино, ощущали его присутствие, но каждый по-своему.
Селина отмечала малейшие движения, словно ученик перед преподавателем. Евгения ощущала его близость с меньшей лёгкостью, как если б она видела его сквозь туманную дымку, а Кастро, хоть и хорошо видел его, казалось, полностью был вне влияния инструктора.
— Возможности Селины и Кастро пока что более широкие, чем возможности сестры Евгении, в том, что касается ясновидения и яснослышания, — уточнил скрупулёзно Аулюс. — Все трое слегка подпадают под магнетическое руководство Клементино и могут идентифицировать его присутствие схожими средствами наблюдения, так как в предлагаемых обстоятельствах они действуют как обычные личности, пользуясь своими обычными ощущениями.
— Но, — сказал Хиларио, — если это трио подчиняется магнетическим приказам руководителя, с какой целью наши подруги ответили на его приглашение, тогда как Кастро кажется очевидно непроницаемым?
— Ментор комнаты производит на них очень лёгкое влияние, отказываясь от более сильного давления, которое могло бы спровоцировать притяжение, что было бы против правил, и не в пользу наших друзей, — сказал Аулюс, уверенный в себе. — Кроме того, разум Кастро внезапно стал подпитываться другими намерениями. Он неспособен безупречно сконцентрировать своё внимание на высшей сфере работы, которую ему надо осуществить, начиная с того момента, когда он оказывается заинтересованным не в удовлетворении программы Клементино, а в организации встречи со своей развоплощённой матерью. Он видит ориентера группы как совершенно случайного человека на своём пути, без малейшего желания выслушать его или служить ему, ограниченный эмоциями домашнего сада. Ментального равнодушия достаточно, чтобы он не слышал ничего из коллективного усилия теперешнего собрания.
Очевидно желая определить урок в рамки наших земных знаний, он добавил:
— Это антенна, которая вдруг перестала чувствовать, отказываясь резонировать с волной, которая её разыскивает.
В этот момент мы ощутили, что один из симпатичных компаньонов нашего плана прошёл в круг зрителей, приблизился к Селине и тихонько позвал её.
Благородная женщина услышала его голос, но не обернулась; однако она мысленно ответила ему фразой, которая была совершенно отчётливо слышна нами: «Мы встретимся позже».
Аулюс тотчас же объяснил нам:
— Это развоплощённый супруг нашей сестры, он пришёл навестить её, но дисциплинированная Селина умеет отказываться от радости слышать его ради наиболее безопасного сотрудничества в успехе собрания.
Затем мы увидели, как Кастро снова раздвоился, теперь уже с помощью сильного желания выйти из круга и, облачённый в эманации, которые искажали его перисприт, он, колеблясь, пошёл навстречу дружественной сущности, которая ждала его недалеко от нас.
— Наш сотрудник, — сказал Помощник, — не совсем привыкший к созидательной дисциплине, считает, что уже сделал всё возможное для пользы работ, запланированных на эту ночь, и идёт к своей матери, которая приходит получать благодеяния в нашей организации.
Но нам не суждено было продолжить наши наблюдения.
Руководя собранием, Клементино вытянул вперёд руки и принялся молиться.