- Ваш отец жил на Новом Пекине?
- Да. Он и мой сводный брат.
- Вы совсем не поддерживали контакт?
- Мне было два года, когда моя мать оставила Пекин и перебралась на Землю. С тех пор я ни разу не видел и не разговаривал ни с отцом, ни с братом. Но всегда винил отца. Считал его виновным в нашем переезде. Упрекал в том, что он бросил мою мать и меня. К тому же нам пришлось несладко. Нехватка денег, частые переезды, ограничения, вызванные отсутствием гражданства, предвзятое отношение. Много чего. Было тяжело. Мама многим пожертвовала, чтобы дать мне дорогу в жизнь. И чем труднее нам было, тем больше я винил отца.
- А она?
- Ни одного плохого слова. Так распорядилась жизнь. Слишком разные. Не получилось. Вот как она говорила.
- Вы захотели им помочь?
- Честно не знаю. Такое не побороть и не исправить в одно мгновение. Годы я делал вид, что их не существует, вычеркнул из списка контактов. Нелегко изменить себя. По сути, они были чужими для меня и совсем незнакомыми людьми. Но я проявил интерес, сам не понимая почему.
Вернувшись на Третью Республику и получив нагоняй от начальства, я пребывал в растерянности и сомнениях. Признаюсь, одна часть меня твердила успокойся, забудь, а другая почему-то нашёптывала, ты должен помочь. Я позвонил матери. Она слышала новости о Пекине. Сказала, что сама собиралась связаться со мной:
«Ты можешь помочь отцу?»
«Ты бы этого хотела?»
«Ну, разумеется… К тому же это наш дом… Я скучаю по нему…»
Примерно так мы поговорили. Так, эта война затронула меня лично. И возможно, тогда я совершил самую большую свою ошибку.
Я знаю, что скажут вам военные, высшее руководство и все, кто принимал решения в то время - на угрозу должна быть адекватная реакция. Гоняться за призраками слишком затратное и утомительное занятие. Любой доживший до нашего времени генерал, обвешанный медалями, приведёт неопровержимые доказательства своей правоты и будет с пеной у рта заявлять, что армия и Генеральный штаб сопоставили возможности, просчитали риски и действовали согласно сложившейся ситуации. Так, их учили в академиях. Так, они вели ту войну. Лучевое оружие попало в руки к противнику, хорошо, это свершившийся факт. Нужно ли его найти? Конечно! Если его используют, будут огромные жертвы. И это правда. В этом нет сомнений. Но… война затронула десятки планет. Даже некоторые внутренние миры подверглись атакам и продолжали подвергаться. Фронт растянулся на невообразимые расстояния. Миллиарды людей прямо или косвенно участвуют в конфликте. Потери, с обеих сторон не поддаются исчислению. Цифры, цифры, цифры… Если их сложить. Если суммировать потери и возможные жертвы в будущем… Лучевое оружие не будет иметь шокирующий эффект и тем более не повлияет на расклад сил. Не даст преимущества Колониям в военном плане. Моральное воздействие куда более опасная штука. Политическая составляющая, мнение избирателей, возможное осуждение, утрата позиций, голоса недовольных – вот настоящие риски для карьеры власть имущих. Вот главная забота руководства. Отвечать на реальную угрозу, направлять ресурсы на решение видимой проблемы. Осязаемой, понятной. А возможности могут так и остаться возможностями. И бомбардировка любой планеты лучевым оружием это всего лишь возможность. Главное, чтобы не на внутренних мирах. Для этого достаточно удвоить контроль за космическим пространством. Усилить оборону планет Метрополии и уничтожать любой корабль, приближающийся к внутренним мирам, если он не наш. Доктрина проста. Недопустим применения этого оружия на нашей территории. Сможем найти и предотвратить – здорово. Нет – защитим свои границы. А если под ударом окажутся собственные войска, так гляньте на сводки, за месяц мы теряем столько солдат, что уже никто и не боится попасть под прицел оружия массового поражения. К потерям готовы. Не привыкать.
Так, они и думали. Целесообразность. Какой смысл гоняться за лучевым оружием и рвать не себе волосы, в страхе перед ним, если только на Марсе число погибших превысило двенадцать миллионов, а в обрабатываемых генштабом списках потерь, самая маленькая единица учёта – бригада. Потеряно столько-то бригад. Так легче считать.