- Хотите сказать, они потеряли к нему интерес?
- Они перестали бояться. Президента убеждали в надёжности нашей системы обороны. Парламент убеждал избирателей в технических сложностях применения лучевого оружия. Люди убеждали сами себя в том, что жертвы на войне неизбежны. Об этом говорили легко. А со временем совсем перестали. Каждый, кто мнил себя военным экспертом, перевёл лучевое оружие в разряд «гипотетически вероятного».
- Возможно, они были правы…
- С точки зрения статистики и сухих цифр – возможно. С точки зрения людей, с трепетом относящихся к каждой человеческой жизни - нет. Не правы. Психология понятна, я никого не виню. К смертям и потерям привыкают. Тут уж ничего не поделаешь. Любая техногенная катастрофа, унёсшая сотню жизней – широко освещается СМИ. Смакуется со всеми подробностями, вызывая у обывателя чувства сопереживания и горя. О нём болтают неделями, устраивают ток-шоу, наперебой выясняют у экспертов причины, строят домыслы… Это занимает людские ума. Это настоящая трагедия, сотня жизней, только вдумайтесь, сотня. Люди жертвуют деньги, устраивают сборы средств и помогают родственникам погибших, чувствуя искреннее желание помочь хоть чем-то. Сто человек, сто не сбывшихся надежд…
А потом приходит война и сотня душ уже не трогает никого. Тысяча, миллион, больше миллиона… Люди привыкли. Им уже не так больно и не так страшно. Они ЗНАЮТ, что будут ещё погибшие и готовы к этому. И цифры не так ошеломляют. Они перешли черту.
- Однако катастрофа на Новом Пекине вызвала у общественности шок, как вы это объясните?
- Шок – верное слово. Он нужен был всем. При всей своей чудовищности те события, положили конец войне. Почему? Потому что она достигла своего апогея. Люди достигли предела эмоционального напряжения. Их психика дала трещину, сквозь которую прорвалась реальность, обескураживающая, отвратительная, пугающая. Они проснулись. Смогли увидеть, что до края, за которым нет победителя и побеждённого, остался один короткий шаг. Пусть таким способом, но человечество остановило падение в бездну. Спасло, то немногое, что осталось. Возможно, даже дало себе второй шанс.
Я бы предпочёл, чтобы таких стимулов одуматься не потребовалось. Но обе стороны не могли и не хотели останавливаться, пока как гром не грянули события на Пекине. Тогда они и опустили оружие… Но какой ценой?!
- Вы сказали «совершил ошибку». О чём идёт речь?
- О моём брате.
Александр Борроу
- Тоталитарный режим. Так это раньше называлось. Наши далёкие предки нахлебались этого немало. Абсолютное зло – полнота власти в руках одного человека, казалось, кануло в Лету. Ошибки учтены. Уроки выучены. История запомнила имена «выдающихся» людей, жаждущих власти и подчинения, и научила их потомков осмотрительности, наглядным примером показала ужасы тирании и последствия возвеличивания личности. Казалось бы, чего проще. Помнить свою историю. Не допустить повторения. На ошибках учатся… будь так, человечество давно бы уже избавилось от глупости. Но почему-то раз за разом в разных местах, при схожих обстоятельствах, при удивительном одобрении толпы, появляется амбициозная личность, дающая надежду и цель, так нуждающейся в этом нации, а потом извращает её. Прикрываясь добродетелью, использует людей лишь для одного. Власти. Её завоеванию и удержанию.
А тирании как и диктатуре, присущи такие необходимые ей инструменты как внешний враг, секретные службы, слежки за населением, цензура, искажение фактов и подавление инакомыслия. И мы до этого дошли…
Пока не началось восстание, пока Сопротивление в открытую не объявило свои права на справедливость и избавление от гегемонии Метрополии, эти инструменты применялись осторожно, незаметно, малыми порциями. Но начало войны положило этому конец. В одно мгновение мы перестали притворяться. Благо общество было к этому готово.
Я приехал на совещание кабинета министров, в президентский дворец, ранним утром. Совещание экстренное. О нём мне сообщили за час до его начала. Вошёл в кабинет и занял своё место. Остальные приглашённые прибывали группами или поодиночке, со свитой помощников и заместителей. Я перекинулся парой фраз с министром финансов и принял из рук секретаря запоздалый отчёт о квартальной проверке военно-технического обеспечения наших сил самообороны. После заседания мне хотелось обсудить с Самуэлем некоторые цифры, требующие внимания.