— Что это с вами? — вопросил учитель.
— Синяя неделя была, — хмуро начала я. Вводить Фипса Бригсыча в курс внутренних разборок не хотелось. Сзади сдавленно загоготали. Томка, понимая, что за дерзость учителю нам и незачет могут влепить, спасла ситуацию:
— Побочный эффект от наложения заклинаний.
— Да? — удивился учитель. — Но на здоровье это не отразилось? Может, вам позже прийти сдавать зачет?
— Нет-нет, здоровье в порядке, — поспешно произнесла Тома, — А эффект мы сегодня снимем, просто до вашего занятия не успели сходить.
— Ну попробуйте, — тихо и неприятно захихикали одногруппники. А у меня по всему телу, и даже по рубахе и по штанам заходили мурашки от недоброго предчувствия, что пакость-то может и не такая мелкая, как я думаю. Воображение сразу подсунуло картинки: заголовок в учебнике «Новая человеческая раса, выведенная искусственным путем»; Мариска и Ерема, получающие ученые награды и цветы; и я, синяя и в окружении синих внуков.
— Тогда ладно, встать в строй. Начинаем.
Он погонял студентов по залу, затем провел разминку и разогрев и, наконец, предложил тянуть билеты. Я вытянула пятый номер и возликовала: пятый комплекс упражнений был несложным. Пока кто-то сдавал, остальные с интересом следили за выступлением из-за защитной воздушной стены, окружившей маты, связки у всех были разные и каждый переживал, как он отработает свою. Подошла моя очередь.
Я встала на краешек поля из матов, подняла вверх руки с палочкой, Фипс Бригсович сказал:
— И-и..., — и я начала исполнять. Сначала палочкой в левый угол метнула заклинание обездвиживания, далее сделала два кувырка по диагонали, остановилась на лопатки, ноги взметнулись вверх. — Пять и шесть..., — считал Фипс Бригсович. Я сделала прогиб на мостик и вертикальный подъем. Присесть, в правый угол создать два огненных шара. Дальше делаю сальто, колесо и сплетаю заклинание охлаждения воздуха за спину. Уф, кажется, все.
— Хорошо, только исполнять нужно немного почетче, фиксировать в конце каждую позу. Зачет, — кивнул Фипс Бригсович, и крикнул в очередь. — Следующий!
Я встала за стену к остальным. Уже получившие зачет маялись ничегонеделанием, некоторые делали ставки на сдающих учеников. Не прошли по матам еще человек шесть, урок скоро должен был закончиться. К нам с Тамаркой гуляющей походкой подошла Мариска и вскользь заметила:
— Какие-то вы сегодня бледные. Я бы даже сказала, синюшные, — и, ухмыляясь, приподняла бровь: — Плохое самочувствие?
— Да, — взволнованным голоском отозвалась Томка, а я подхватила:
— Мы так переживаем, что у кого-то из наших одноклассников проблемы с мозгами. Все измаялись. Видишь, до чего это довело?
— Это только начало, — промурлыкала Мариска. Мы отошли в сторонку, к нашему разговору с интересом стали прислушиваться остальные, постепенно все отвернулись от стены и окружили нас троих.
— О, а кстати, нам это очень помогло! — начала я, а Тамарка продолжила:
— У нас как раз не было костюмов для нового танца! А теперь все будет смотреться как нельзя лучше, — я подмигнула Тамарке и мы, отскочив от толпы, встали рядышком и начали виртуозное исполнение, не забывая себе подпевать. Танец мы придумали еще на первом курсе во время особенно хорошего настроения, и исполняли его только в своей комнате от переизбытка энергии, и только когда никто не видел, потому что он был крайне неприличным. Теперь нам уже нечего было стесняться. Мы синхронно исполняли ритмичные движения, трясли и вертели разными частями тела под шебутную песню из Серого квартала, которая тишком гуляла среди народа и называлась «Похабно, а и ладно!»
Музыка стала громче, потому что парни стали нам подпевать, хлопать в ладоши и прищелкивать пальцами в такт. Им движения очень понравились. Фипс Бригсович косил на скопление народа глазом, но ему не было ничего видно, а отойти к нам он не мог, так как принимал зачеты.
И вот, когда мы с Тамаркой дошли до особенно неприличной части и недвусмысленно махали руками и тазом встречно друг другу, в зал с горящим взором ворвалась Линель Ивановна.
— А! Вот вы где!
Мы с Тамаркой замерли кто как.
— Фипс Бригсович, я сделаю студентам небольшое объявление, пожалуйста, не отвлекайтесь на меня! — по-деловому бросила она учителю физкультуры и, впечатывая туфли в пол, пришла к нам.
— Ребята, через полторы недели в актовом зале состоится концерт в честь Праздника середины зимы. Я назначена куратором этого проекта. Требуются участники. Желающим просьба подходить в понедельник в актовый зал для записи в номера, — она развернулась к нам с Томкой, — Девочки, ВЫ участвуете в обязательном порядке, личная просьба директора.
— Но у нас же отработка, — вякнула Томка.
— Отработка у вас до ужина, а репетиции будут после. Всем спасибо. — Развернулась и порывисто ушла из зала. А мы так и стояли, открыв рот и переваривая информацию. Я никогда не видела Линель Ивановну такой: деловой и обремененной чувством собственной значимости. Витая мыслями в своей временной новой должности, она даже не заметила нашей синей окраски.
А я задумалась: что бы провернуть такое, чтобы все мстители испугались и впредь побоялись лезть? Но пока ничего, кроме мелкого пакостничества в голову не приходило, поэтому в толкотне на выходе из зала я прирастила вредной Марисе часть левой брючины спортивных штанов к правой. Пока не начнет широко шагать — не заметит.
Из гимнастического зала мы с Томой рванули прямиком в знахцентр.
— Эллириана, спасай нас! — выдохнули мы, заскочив внутрь. Знахарка вышла из зарослей с лейкой в руках и выпучила глаза:
— Что это с вами такое?
Мы наперебой с Тамарой, перемежая рассказ обзываниями одноклассников нехорошими словами, поведали о том, что нас подло заколдовали утром.
— Я не смогу это развеять, — выслушав нас, сказала Эллириана, — вам нужно к знахомагу. Идите к Виллику, он сейчас где-то в лазарете.
Мы побежали в лазарет, где молодой знахомаг Виллик выдал нам неутешительный диагноз:
— Это специальное заклинание без противодействия, оно не несет как такового вреда, поэтому Магическая цензорная комиссия разрешила его применение и внесла в реестр.
— Не несет вреда?! — взревели мы, махая руками над головой.
— Успокойтесь, оно же не для окрашивания людей обычно используется, а например, чтобы окрасить какой-то участок карты, стены, любого другого предмета. Внутренности ведь у вас не посинели и белки глаз тоже. Это связано с тем, что заклинание рассчитано на небольшое проникновение. Одежда, как тонкая и неживая материя, прокрасилась вся, кожу краска покрывает только сверху, а вы во время активации заклинания, видимо, очень кстати моргнули. Иначе ходили бы с полностью синими зенками, — хихикнул Виллик.
— И что, мы всю жизнь будем ходить синими? — упавшим голосом спросила Тамарка. Я же не упала духом и спросила:
— А ты не можешь нас перекрасить в бежевый?
— Заклинание само сойдет дня через три-четыре. А рисковать с магической краской даже я не рискну. Вдруг цвета смешаются и получится..., — он помахал рукой, подбирая описание, но так и не нашел и продолжил. — А сейчас, по крайней мере, ничего, живенько так! — и захохотал, отгораживаясь от нас кроватью. Мы запустили в насмешника подушкой и побрели в комнату.
— Афанасий, вылазь, разговор есть! — сказала я, забравшись с ногами на кровать.
— Ну-ну, я вас слушаю! — появился, сидя верхом на моей подушке, домовой.
— Извини, в общем, — буркнула я. — Я хочу тебя попросить о кое-каком одолжении.
Афанасий исчез, показав мне язык.
— Ставлю три ковша молока! — негромко сказала я.
— Пять! — появился на подоконнике домовой, растопырив четырехпалую руку. Понабрался у людей всяких привычек, я уж молчу о том, что он этими руками и неприличные жесты мастерски выделывает.
— Идет, — буркнула я.
— И возможность собирать Домовой комитет пять раз в неделю в удобное мне время! — быстро добавил домовой.
— А не жирно будет? — взрыкнула я, представив, как день за днем нас с Томой нагло выталкивают за дверь волосатые руки, да еще и волосатые ноги в зад подпинывают. — Один раз в неделю и не разом больше! И только когда нас с Тамаркой нет! И молока тогда три ковша!