Эрак встретил караван суетливым гамом. Впрочем, ничего иного Йонард и не ожидал. Шумели торговые площади, ломились лавки купцов от изобилия товаров, навезенных туда со всего света. Ехал торговый люд из Ирана в Византию, а кто побойчее, забирались и дальше, в Афр. И уж оттуда, с новым грузом, отправлялись назад, домой. Везло, конечно, не всем. Тысячи следов искателей прибыли затерялись среди бескрайних пустынь и снежных перевалов. Кто будет искать их? На смену им придут новые. Быть может, более удачливые. И круг вновь, вот уже в который раз, замкнется.
Вот снова идут вьючные животные по улочкам Эрака. Мрачные римляне косо поглядывают на своих недавних данников, молча пристраиваясь к длинному торговому ряду. В Иране не слишком любят римлян, или ромеев, как зовут себя выходцы из Византии. В народной памяти еще жива недавняя война, из которой Вех-Ардашир вынес не только поучительный урок тактики, но и обязательство платить Риму, а ныне его могучей восприемнице дань с обширных и богатых земель. Нет, не за что было иранцам любить римлян. Да и эхо падения Рима еще не отзвучало.
Германец проталкивался среди бурлящей толпы к ближайшему постоялому двору. Верблюды ревели, теснимые со всех сторон людским морем. Лучшие индийские товары везли перекупщики из Хорезма. На одной из маленьких улочек, круто уходящих вбок, Йонард с сожалением простился с Ашадом, получив оговоренную плату сполна. На другой без всякого сожаления расстался с Патмарком, хотя деньги тоже получил. Любезный купец из Ашкелона на своем сумасбродстве потерял трех лошадей, но не выглядел из-за этого чрезмерно опечаленным, напротив, казалось, что Патмарк был чем-то чрезвычайно доволен, и это не нравилось Йонарду. По мнению северянина, для всякого удовольствия должна была быть причина, но в положении Патмарка он никакой причины не видел.
На прощание одарив его улыбкой, Патмарк предложил:
– Ты далеко не исчезай, северянин. Мне вскоре понадобится хороший проводник, и я скупиться не буду.
Йонард кивнул, принимая деньги, а про себя решил, что лучше наймется в погонщики верблюдов, чем выйдет из Эрака с этим скользким и непонятным человеком. О чем он немедленно сообщил Зикху, как только Патмарк скрылся из вида.
Проводник и купец свернули на узкую улочку, удаляясь от суеты. Против компании приятеля Ашада Йонард не возражал. Молчаливый торговец нравился ему тем, что не лез с праздными разговорами, был не прочь хорошо выпить, но не пьянел, и не имел дурной привычки через слово именовать Йонарда варваром. Шум постепенно стихал. В узких изгибах переулков вполне можно было заблудиться, но Йонард был здесь не впервые и знал, что приличными кабачками изобилует любая улица, и на какой-нибудь из них он точно наткнется, куда бы не направился, а это было все, что он сейчас хотел знать о планировке Эрака. Кто ищет, тот найдет. Вскоре Йонард и Зикх наткнулись на заведение, которое показалось им подходящим, с какой стороны ни взгляни. Маленькая потертая вывеска с надписью «Приют уставших» понравилась приятелям. Открытая дверь ненавязчиво приглашала зайти.
– О, Хрофт! Подходящее название, – произнес варвар, спешиваясь.
Зикх последовал его примеру. Откуда ни возьмись появился темнокожий мальчик и смело ухватил за узду сразу и верблюда, и Зверя. И оба мальчишку послушались.
– Держи, – Йонард на ходу бросил ему мелкую монетку и шагнул внутрь.
Зикх задержался на пороге и поманил паренька.
– Знаешь кабачок «Красавица Гюлли» на соседней улице? – вполголоса спросил он.
Мальчик кивнул. Тогда Зикх отсчитал ему сразу три монеты и так же тихо приказал:
– Найдешь там купца Патмарка, скажешь, что друг его остановился в «Приюте уставших», но в гости не ждет. Все понял? Повтори!
Мальчик послушно повторил, не переврав ни слова.
– Умница, – кивнул Зикх, – а теперь беги, да поживее.
И мальчуган стремглав бросился исполнять поручение.
Йонард проснулся оттого, что в дверь негромко постучали. Рука его метнулась к мечу раньше, чем северянин открыл глаза.
– Заходи, – зевнув, разрешил он.
Потревожил его сам хозяин. С его стороны было не слишком вежливо будить гостя так рано (хотя было уже далеко за полдень) но хозяин наверняка знал, что прошлой ночью уставшему путнику поспать так и не удалось. Сначала они с Зикхом наперебой пробовали местные вина, потом Йонард свел приятное знакомство с молоденькой служанкой. Вернее, бойкая служанка познакомилась с ним, стрельнув зелеными глазами. Эти изумрудные глаза, светлые волосы и необычное северное имя служанки – Регана – послужили причиной того, что Йонард и Зикх до полуночи проспорили, кто лучше: Регана или новая наложница правителя Эрака. Саму девушку этот спор скорее забавлял, чем обижал. К тому же северянин сразу отдал предпочтение ей, и поэтому Регана звонко смеялась каждый раз, когда Зикх принимался описывать прелести женщины, которой он никогда не видел, а Йонард в цветистых выражениях принимался доказывать, что Регана ничуть не хуже. Кончилось тем, что германец стукнул кулаком по столу и побился об заклад, что докажет Зикху свою правоту, даже если для этого ему придется залезть в сераль владыки Эрака. После чего Регана с торжеством увела его наверх и покинула только после восхода солнца. Так что выспаться варвар не успел.
– Пусть господин простит меня, – с ходу начал хозяин, – но тот человек, купец, ждет его внизу.
– Иду, – коротко ответил германец, легко поднимаясь с постели.
Снизу доносились громкие голоса пьяных гуляк, и Йонард немедленно пожалел, что проспал так много интересного. Рука по привычке нащупала перевязь. Брудер был на месте. Нельзя сказать, что народу было много, но зато все как на подбор. Хмельные дельцы, денежная братия, хотя и не такая родовитая, как те, что сидят в роскошных дворцах, но любить жизнь тоже научились. Ромеев или северян, подобных ему, как успел заметить Йонард, не было совсем. Кругом сплошь неказистые, но хитрющие еверы. Но одно лицо среди них явно выделялось: длинное, сухое и смуглое, с большим носом, слегка свернутым на левую сторону, и узким подбородком. Разницу мог заметить и глаз менее зоркий, чем у варвара. Впрочем, Хрофт с ним, с незнакомцем. В темном углу северянин заметил знакомый тюрбан Зигха и неторопливо пошел к недавнему приятелю, огибая столы. Краем глаза он заметил любопытные взгляды, которыми награждали его еверы. Зикх сидел, склонившись над чашей вина. Йонард сел напротив, поискал глазами Регану, но девушка куда-то исчезла. Впрочем, это обстоятельство печалило варвара недолго.
– Зачем звал? – спросил он.
Прежде чем ответить, Зикх сделал знак, чтобы принесли еще вина и мяса. Сам он со своим обедом расправился уже давно и сидел в этом шумном зале, ожидая лишь его, Йонарда. Но потом, видно, терпение у него лопнуло, и Зикх послал за ним хозяина. Широкий жест Зикха был кстати, желудок Йонарда ворчал, как вулкан, готовый вот-вот проснуться. Йонард сам налил себе вина и энергично принялся за угощение. Зикх ждал, но, как вскоре выяснилось, не окончания его трапезы. Мягким широким шагом к столу подошел тот самый непонятный человек. На нем был легкий халат с причудливым рисунком, который так искусно мог нанести только истинный мастер. Белый тюрбан из тонкого китайского шелка плотно облегал его голову, но слишком крупные черты лица и светло серые, внимательные глаза окончательно подтвердили подозрения варвара – этот человек родился значительно севернее песков Палестины. Зоркий взгляд его с ног до головы обежал варвара, и только после этого незнакомец кивнул Зикху и сел.