На допросе 1 мая 1960 года, когда Пауэрс пришел в себя и отдохнул, он вел себя настороженно, отвечал на вопросы неохотно, слишком лаконично и неубедительно, а на некоторые вопросы отвечать отказался вовсе. Но немые свидетели — вещественные доказательства, изъятые у Пауэрса и найденные на месте происшествия, красноречиво говорили о том, что он вторгся в воздушное пространство СССР со шпионскими целями. Поэтому мы возбудили против Пауэрса уголовное дело и избрали мерой пресечения содержание под стражей. Главный военный прокурор санкционировал арест Пауэрса.
Следствие по делу Пауэрса потребовало столько работы, что одному Алексею Ивановичу Кузьмину, старшему следователю по особо важным делам, быстро было не управиться. Пришлось подключить к расследованию дела еще четырех следователей. Помимо допросов обвиняемого и свидетелей нужно было составлять опись и фотографировать вещественные доказательства, провести экспертизу и многое другое.
В ходе следствия мы убедились, что Пауэрс являлся опытным, хорошо обученным разведчиком. Находясь под влиянием американской пропаганды и наставлений начальников о поведении в советских следственных органах, Пауэрс на первых допросах вел себя исключительно осторожно, каждый ответ на поставленный вопрос тщательно обдумывал, но некоторые его ответы были наивны и неправдоподобны.
Например, на вопрос: «Зачем вам был нужен бесшумный пистолет?» — Пауэрс ответил: «Этот пистолет предназначался для охоты на зайцев и птицу. Я снабжен им был для того, чтобы при вынужденной посадке или аварии охотиться для получения провианта, не привлекая внимания».
Пауэрс ожидал, что к нему будут применяться физические меры воздействия. Об этом ему много говорили его наставники. Но проходили дни и недели, а отношение к нему следователей не изменилось. Они были корректны, вежливы. Чтобы рассеять всю ложь о советских органах госбезопасности, Пауэрсу в первые же дни пребывания в Москве было заявлено, что никто и никогда к нему пыток применять не будет, и не только пыток, но даже пальцем его не тронет, что это категорически запрещено советским законом. Все расследование дела по обвинению Пауэрса, как положено, велось при строжайшем соблюдении норм уголовно-процессуального законодательства.
На шестой день с момента возбуждения уголовного дела Пауэрсу было предъявлено обвинение в шпионаже. Как и все другие документы следствия, оно было составлено на русском языке и переведено на английский. Затем Пауэрс был допрошен в качестве обвиняемого. Вот что он показал на этом допросе.
«Вопрос. Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении?
Ответ. Признаю себя виновным в том, что летал над советской территорией и над заданными мне пунктами, по маршруту полета, включал и выключал соответствующие рычаги специальной аппаратуры, установленной на борту моего самолета. Как я считаю, это делалось для того, чтобы получить разведывательные сведения о Советском Союзе.
Вопрос. Расскажите более подробно, в чем вы признаете себя виновным.
Ответ. В соответствии с заключенным мною с Центральным разведывательным управлением США контрактом, я являлся летчиком специального авиационного подразделения США, занимающегося сбором сведений о действующих на территории Советского Союза радиостанциях и радиолокационных установках, а также, как я предполагаю, и о местах расположения ракет.
Наше авиационное подразделение постоянно дислоцируется на совместной американо-турецкой авиационной базе Инджерлик близ города Адана. В этом подразделении я проходил службу с августа 1956 года и ежегодно по нескольку раз летал на специальном высотном самолете У-2 вдоль границ Советского Союза с Турцией, Ираном и Афганистаном. Кроме того, в 1956—1957 годах я совершил три или четыре полета над Черным морем.
Во время этих полетов как над сушей, так и над морем находившаяся на борту моего самолета специальная аппаратура фиксировала сигналы советских радиостанций и радиолокационных установок.
Перед такими полетами нас инструктировали и давали указания, пролетая какие пункты включать и выключать соответствующую аппаратуру. Через несколько месяцев после моего прибытия в августе 1956 года в Турцию мне стало известно, что мне придется выполнять задания и полеты над советской территорией».
Таковы признания шпиона. Из них видно, что на протяжении четырех лет Пауэрса готовили к выполнению главной задачи — совершить над территорией Советской страны разведывательный полет и дать американской военщине шпионские сведения об аэродромах, ракетных площадках, зенитной артиллерии и других оборонных объектах.
Но не вышло. «Черный самолет», как называли самолет «Локхид У-2» в Турции, Пакистане и Японии, был сбит первой же ракетой, пущенной советскими зенитчиками.
3 мая американцы сделали сообщение о том, что с 1 мая пропал без вести управляемый гражданским американским пилотом невооруженный самолет Национального управления Соединенных Штатов по аэронавтике и исследованию космического пространства, предназначенный для метеорологических исследований и базирующийся в Адане (Турция). Имя и фамилия американского гражданского пилота пропавшего без вести самолета — Френсис Гарри Пауэрс, он родился 17 августа 1929 года.
Расчет был, видимо, на то, что летчика нет в живых, а самолет взорван и что, таким образом, нет никаких доказательств того, что это был продуманный и заранее подготовленный шпионский полет.
Но вот 5 мая с трибуны сессии Верховного Совета СССР Советское правительство заявило на весь мир о том, что 1 мая в 5 часов 36 минут по московскому времени американский самолет пересек нашу границу и продолжал полет в глубь Советской страны. Об этом агрессивном акте министр обороны немедленно доложил правительству, и по его распоряжению самолет-нарушитель был сбит советскими ракетчиками.
Представитель государственного департамента США в тот же день признал, что факт нарушения границы СССР американским самолетом «вполне возможен», но имеет случайный, непредумышленный характер. По его заявлению, самолет типа «Локхид У-2» 1 мая якобы производил исследование погоды, «брал пробы воздуха» в верхних слоях атмосферы в районе советско-турецкой границы, и из-за неисправности кислородного питания пилот сбился с курса. Далее в этом заявлении указывалось, что, возможно, летчик потерял сознание и самолет, управляемый автопилотом, залетел на территорию Советского Союза. Эта легенда в тот же день была повторена заявлением Национального управления США по аэронавтике и исследованию космического пространства, в ведении которого находился самолет Пауэрса, использовавшийся якобы для изучения атмосферных условий и порывов ветра на больших высотах.
По сообщению Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства, были будто бы организованы поиски пропавшего самолета «Локхид У-2» в районе озера Ван (Турция).
Велико должно было быть разочарование ЦРУ, когда 7 мая Советское правительство сообщило о том, что летчик сбитого самолета «Локхид У-2» Френсис Пауэрс жив и здоров и признал шпионский характер своего полета.
В заявлении от 7 мая государственный департамент признал, что полет самолета «Локхид У-2» имел разведывательный характер, оговорив, однако, что, насколько это касается вашингтонских властей, никакого разрешения на такой полет не было дано. Однако уже 9 мая государственный секретарь Гертер сообщил, что, в соответствии с законом 1947 года о национальной безопасности, президент Эйзенхауэр ввел в действие директивы о разведывательной деятельности против Советского Союза. Программы, разработанные на основе этих директив, предусматривали подобные полеты разведывательных самолетов.
11 мая в Москве Министерство иностранных дел СССР устроило пресс-конференцию, в которой приняли участие около 500 советских и иностранных журналистов, и выставку обломков шпионского самолета, аппаратуры и снаряжения, проводившуюся в шахматном павильоне парка культуры и отдыха имени А. М. Горького. Представители дипломатического корпуса в Москве и журналисты убедились в том, что полет У-2 был совершен в шпионских целях и явился одной из причин срыва намеченного на 16 мая Совещания глав правительств СССР, США, Англии и Франции, где предполагалось рассмотреть животрепещущие вопросы мирного сосуществования государств.