Крылов машинально сунул конверт в карман. Что делать, что делать? Морду набить этому Кириллу, что ли? Промолчать? Сделать вид, что ничего не знаешь?.. Крылов зашагал к белевшему на сопке домику с верандой. В коридоре прислушался. Кто-то тихо всхлипывал.
«Плачет», — Крылов рывком открыл дверь. Таня сидела на диване.
— Игорек… — Она встала, как-то странно одернула халат и, подойдя к нему, ласково прижалась лицом к его щеке. Простонала:
— Ох и тяжко мне…
— Ты что, Тань?
Ей, видно, было очень тяжело, потому что она вся побледнела, в ее глазах было столько печали, что, казалось, вот-вот брызнут слезы и тогда Игорю самому станет больно. Лучше уж пусть не плачет Таня — не терпел он слез.
— Кирилл избил меня… — Она расстегнула на халате пуговицы. — Вот он что сделал…
На ее груди были кровоподтеки. У Крылова сжались пальцы в кулак.
— Погоди, я переоденусь…
Таня ушла в другую комнату. Через минуту вернулась в строгом светлом платье. Крылов сказал:
— Я вас заберу отсюда.
— На корабль? — Она усмехнулась. — Никуда я не пойду. У меня свой дом — пусть Кирилл уходит.
В коридоре послышались чьи-то шаги. Раздался грубый мужской голос:
— Жена, где ты? Поди сюда.
Таня сжалась, испуганно глядя на дверь.
— Кирилл… — прошептала она и вышла к нему.
Муж стоял, широко расставив ноги. Он был пьян.
— Опять нализался? И не ори — люди у нас.
— Это что же за люди? — Он рванул дверь и застыл на пороге, увидев Игоря. — Ах, морячок! Кто же тебя сюда позвал?
— Я! — Таня заслонила Крылова. — Ну, вот что, Кирилл, жалела я тебя, особенно когда в тюрьме сидел, терпела все твои пакости. Сколько горя хлебнула. А теперь — хватит. Не муж ты мне. Не муж!
— А кто тебе муж? — с перекошенным от гнева лицом крикнул Кирилл. — Уж не этот ли матросик?
Она, конечно, уже давно поняла, что с Кириллом ей больше не жить, что то святое чувство, которое раньше питала к нему, исчезло, а вместо него в душе поселилась неприязнь. Не о себе пеклась Таня — себя ей было не жаль. Жаль сына. Не хотела давать его в обиду. Ведь кем он вырастет, если отец так распустился, если в нем ничего нет доброго?.. Она взглянула на мужа:
— Знаешь, Кирилл, я жить с тобой больше не могу…
Он не дал ей договорить.
— Ах ты, рыжая… — Кирилл выхватил из кармана куртки нож и бросился на жену. И в это мгновение Крылов рванулся ему навстречу, ловко перехватил руку рыбака и резким ударом в грудь свалил его на пол. Звякнул нож. Игорь наступил на него ногой.
— Кого бьешь? Эх ты, герой!..
Кирилл поднялся. В его глазах кипела злость.
— Ты, матросик, потише тут… Муж я. Законный. А ты?..
Игорь грустный возвращался на корабль.
Петр любил по вечерам сидеть у моря. Он даже место себе облюбовал — неподалеку от причала, у скалы, что гранитным картузом нависла над водой. Здесь тихо и уютно, как в каюте. Перед глазами — все как на ладони. Небо. Вода. И солнце. Вот оно сейчас рыжее, как пшеничный колос, опустилось над морем. Подожгло края лохматых туч, окрасило корабли и причалы. И почудилось вдруг Петру, что он в родном селе, сидит под кручей. И не море перед ним, а тихая, заросшая камышом речка. Во дворе на печи мать варит в чугунке картошку.
— Петрусь, может, не надо тебе на море? Уедешь, а каково мне тут? Шел бы в механики.
Он бросал в речку камешки, говорил:
— Маманя, а батя что завещал? Поеду учиться в Ленинград. Потом заберу тебя на Север.
Мать махала рукой:
— Куда уж мне? Вот женишься, так буду внуков нянчить.
«Женился, да горько на душе», — вздохнул Петр.
Он глянул в сторону причала. Спят корабли, прижавшись друг к другу бортами, как родные братья. Все спят, только вахтенные прохаживаются на палубе. А Петру спать не хочется — одолевают мысли. И одна из них настырно сверлила мозг — как дальше сложится его судьба? А тут еще этот поход… Сейчас море ласковое, спокойное, как уснувшее дитя. Но кто знает, каким оно будет завтра? На корабле пойдет и адмирал Журавлев. Испытание нового оружия потребует большого напряжения. Впрочем, ему уже все равно. Вот вернется с моря и уйдет с корабля. Куда-нибудь на берег…
У самых ног Петра упал камешек, другой плюхнулся в воду. Грачев обернулся. У валуна, поросшего сизым мхом, стояла Ира в зеленом шерстяном платье и белой кофточке.
— Добрый вечер, — весело сказала она и бросила в воду камешек.