Это был первый день за всё моё пребывание в этом мире, когда я мог лежать, ни о чём не заботясь. У меня появилась возможность спокойно обдумать положение, в котором я оказался. С одной стороны, всё прекрасно: живу в стае себе подобных и пользуюсь уважением и, пожалуй, даже любовью. Я не переживаю за завтрашний день. Наоборот, передо мной открываются отличные перспективы: жениться на трёх красивых драконихах, жить с ними, быть любимым, растить детей — маленьких розовеньких дракончиков, стать главой стаи, придумывать разные вещи для улучшения драконьей жизни. Возможно, даже смогу научить их разговаривать. Что ещё мне надо? Но вот почему-то такое меня не устраивало. Человек внутри не хотел уподобляться зверю, не хотелось мне и крыть самок. Они были для меня животными, и скотоложество никогда не привлекало. Не мог смириться с жизнью, в которой всё сводилось к животным инстинктам и потребностям. Я понимал, что способен на большее, но для этого надо было идти к людям. Но как, они же боятся меня? Ничего умного придумать у меня не получалось.
Мои размышления были прерваны тем, что краем глаза я заметил что-то, пролетевшее надо мной. Подняв голову, увидел, как довольно большая хищная птица плавно и бесшумно хочет приземлиться недалеко от входа в одну из пещер. Присмотревшись, тут же понял, что её заинтересовало. Это было яйцо. По всей вероятности, безалаберная мамаша отошла куда-то, оставив своё сокровище без присмотра, чем и решил воспользоваться хищник. Я не знал, каким способом следует отгонять таких наглецов, поэтому тут же взлетел и, оказавшись над птицей, выпустил в неё струю пламени. Крылья орла сразу загорелись, и он упал в нескольких метрах от своей цели, но теперь его волновала уже не добыча, а то, как выбраться отсюда. Тут из пещеры выскочила нерадивая мамочка и со злостью растоптала врага, посмевшего покуситься на жизнь её будущего ребёнка. А через минуту место происшествия окружила целая толпа «дамочек» с детьми, которые визжали и кричали, обсуждая случившееся. Насколько я понимал их возгласы, кто-то ругал самку, оставившую яйцо без присмотра, другие хвалили меня, что вовремя заметил и среагировал. Детишки просто верещали от радости или страха. Всё это создавало такой шум, что мне казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Я просто отошёл и лёг назад на наблюдательный камень. Через некоторое время все разошлись и занялись своими обычными делами.
Случившееся показало, что не зря оставляют охранников в стойбище. Хоть и на этот раз я оказался на высоте, но моё настроение ухудшилось. Вид этого драконьего переполоха ещё раз показал, что вокруг просто животные. Остаться здесь означало для меня полную потерю всего человеческого, что осталось внутри меня. Решил ещё раз попробовать поискать возможность найти контакт с людьми.
Когда мужское население стаи вернулось с охоты, им тут же рассказали о моих подвигах и показали то, что осталось от хищной птицы. Вожак стаи поощрил меня, приобняв мою шею. Я же сказал ему, что хочу полетать, так как почти целый день лежал. Он понял мои слова и разрешил, хотя я видел, что ему это не очень понравилось. Но меня это совсем не волновало, я полетел в этот раз на запад, надеясь найти больше людей и попытаться наладить с ними контакт.
Начало вылазки очень обнадёжило меня. Как только я перелетел через хребет, то сразу у подножия гор увидел большой и красивый деревянный терем, окружённый частоколом, вокруг которого вырыт ров, заполненный водой; через него перекинут подъёмный мост. От моста куда-то вдаль уходила дорога, а с обеих сторон от неё располагались вспаханные поля и сады. Трудно даже передать мою радость: значит, есть в этом мире люди, сумевшие построить такую красоту, а также они умеют обрабатывать землю, значит, существует какая-то цивилизация. Забыв от возбуждения, что люди могут меня испугаться, стал быстро спускаться к терему. Но тут я увидел, что одни люди побежали прятаться, а другие стали быстро стягивать грубую ткань с чего-то стоящего посредине двора. Когда я разглядел, что это был огромный лук с заряженной в него стрелой, было уже поздно — стрела летела мне навстречу. Я моментально сообразил, что если начну сейчас подниматься, то стрела попадёт мне в пузо — место, хуже всего защищённое чешуёй. Тогда я камнем бросился вниз, подныривая под летящую навстречу смерть. После этого стал резко тормозить и остановил падение, находясь в полуметре от лука. Тут, повинуясь какому-то инстинкту самосохранения, я выпустил из носа струю огня, и лук сразу загорелся, а я взмыл вверх.