— Не пугайся, — сказал ему, — оденься потеплее и выходи, заказать у тебя кое-что хочу.
Минут через десять он наконец появился. Я ему и рассказал, что надо изготовить седло, чтобы Ойгулька смогла покататься на мне. А мужик и слушать не стал, сказав, что он таких вещей не делает, да и поскорее сбежать от меня собрался. Сразу было видно, что со страху он просто не мог ни соображать, ни понять, что от него требовалось. Я постарался успокоить и объяснить, что ничего плохого делать с ним не собираюсь, а за законченную работу с ним рассчитается Ойгуль. Только после того, как взгляд шорника стал осмысленным, рассказал ему, как я представляю конструкцию. Должен был получиться гибрид конского седла, которое закрепится у меня на шее, и детского автомобильного кресла. Конечно же, что это такое, он не знал, но я очень подробно описал и даже нарисовал когтем на снегу, как надо прикрепить человека ремнями к креслу. Убедившись, что он меня понял, отпустил его домой греться. Напоследок договорились, что приду за изделием через неделю.
Несмотря на холод, идти к себе в «дом» ужасно не хотелось. Всё, что там имелось, так это куча соломы в одном углу — моя постель и небольшое углубление, недалеко от входа, куда каждый день приносили поленья. Я их поджигал, чтобы было тепло по ночам. Благо, спичек для этого мне не требовалось, просто выпускал в них струю пламени из ноздрей, вот и получался костёр, который согревал помещение. Днём старался не разводить огонь. Вот если бы я мог, как раньше, лечь на диванчик с интересной книжкой, тогда бы другое дело… А так, лежать и думать обо всём, что случилось, и жалеть себя мне не хотелось. Хотя нет-нет да и накатывали тяжёлые мысли. Ведь если задуматься, то ничего хорошего меня не ждало. С драконами я не смог ужиться, не лежала у меня душа к такой животной, тупо-бездумной жизни. С людьми было гораздо лучше: чувствовал себя нужным им, смог многому научить. Я был уверен, что как только удастся победить гуров, Багер захочет построить себе каменный замок, а потом строительством займутся и его вассалы. Это поможет развитию всего этого мира.
Но проблема была в том, что и с людьми я не мог оставаться жить. Я для них просто страшный дракон, они терпели меня, пока требовалась моя помощь, они боялись и не верили, что я не собираюсь причинить им зла. Несмотря на все старания передать им новые необходимые знания, считали меня животным, а значит, ниже и глупее их. Багер уже не раз пытался приказывать мне, как будто я его пёс или конь. Пока приходилось не обращать на это внимания, но я знал, что как только выполню своё обещание помочь разбить кочевников, поставлю его на место. Я ему не подчинённый и даже не вассал.
От шорника решил заглянуть в конюшню, чтобы узнать, где Ойгуль — в замке или нет. Хотел обрадовать девушку, что скоро смогу покатать её, а заодно сообщить, что ей надо будет расплатиться с мастером за работу. Я ему обещал.
Прошло больше полугода, как я оказался в теле дракона, но до сих пор не привык к изменениям моих органов чувств: зрение, слух и обоняние значительно улучшились, стали, как я это для себя назвал, «зверскими». А вот осязание почти исчезло. Толстая кожа на моих лапах практически не позволяла мне ничего почувствовать. Вот и сейчас, только подходя к конюшне, я учуял нежный запах Ойгуль, а пройдя ещё несколько шагов, услышал, как она разговаривает со своим скакуном:
— Как ты, Буланушка, соскучился по мне? — в ответ прозвучало нежное ржание. — На вот, погрызи морковку. Я тоже по тебе скучаю. Один ты меня теперь понимаешь и жалеешь. Мама меня с детства не любила. И как можно любить ребёнка, родившегося от насильника? Говорят, что в те жуткие времена родилось много детей, таких же, как я. Некоторые матери сами их убивали, не желая кормить лишний рот, когда и так есть было нечего. А на тех, что живыми остались, до сих пор народ косо смотрит. Мне ещё повезло, что волосы у меня светлые, как у матери, а чернявых вообще «гурками» кличут. Багер хорошо ко мне относится, но только считает меня ещё маленькой и глупенькой. Что бы я ему не предлагала, он только смеётся. Нет теперь моего папки, который бы и выслушал, и поддержал, и приголубил, и ласковое слово сказал, и подарок подарил. Вот эта моя шубка уже маловата становится, а никто и не думает, что мне новая нужна, а выпрашивать так не хочется.
Я почувствовал запах мокрого меха, значит, заплакала девушка. Не стал больше ждать, ткнулся мордой в дверь.
— Ойгуль, ты здесь? — негромко, чтобы не напугать, позвал её.
— Андр, это ты? — обрадовалась девушка и быстро вытерла слёзы рукой в варежке. — Ты меня искал? Что-то случилось?