— Да, я хотел тебе сказать, что объяснил шорнику, как изготовить седло, чтобы ты могла на мне покататься, не рискуя упасть и разбиться. Только расплачиваться с ним мне нечем, так что тебе придётся заплатить за работу. Он сказал, что за неделю всё сделает.
— Ой, спасибо! — Ойгуль обняла мою морду и чмокнула в губы. Жаль только, что я ничего не почувствовал, но всё равно было очень приятно. — Ты — настоящий друг! Не забыл про меня.
Настроение у девушки резко улучшилось, и она даже решила запрячь буланого и покататься на нем. Быстрой езды по такому глубоком снегу не получится, но всё же лучше, чем сидеть в конюшне и плакать.
Зимние дни показались мне очень длинными. Летом было дел невпроворот, а зимой приходилось искать, чем себя занять. Утром я как обычно летал на речку мыться, правда теперь для этого мне приходилось разбивать лёд, сковавший реку. Причём с каждым днём для этого требовалось всё больше усилий. Умывшись, не возвращался назад, а отправлялся «гулять». Нет, я не ходил пешком, лапы драконов для этого не очень приспособлены; просто так называл свои полеты. Первым делом навестил своих знакомых драконов. Хотелось узнать, как у них дела, да и просто повидать. Моё появление вызвало у них переполох, выходили на меня посмотреть все — от мала до велика и даже те малыши, что вылупились этим летом из яиц. Им каким-то образом объяснили, что если бы я не вмешался, то их бы украли. Меня поначалу считали погибшим и были очень рады, увидев живым и невредимым. В стае кроме новорождённых было ещё пополнение, появился новый молодой дракон, необычной сине-зелёной окраски. Он стал мужем тех трёх молодых самочек, которых я отверг, хоть и несколько завуалированно. Сколько я не пытался объяснить вожаку стаи, что добровольно помогаю людям, он всё равно не поверил и решил, что я пожертвовал своей свободой, чтобы спасти их детёнышей. Да, если бы они могли слагать легенды, то обязательно бы сложили обо мне. Несмотря на такой радушный приём, я понял, что здесь моего возвращения не ждут. Я сжёг за собой ещё один мост.
После того, как я побывал у драконов, стал обследовать земли западнее гор. Эти места были значительно более населённые, а значит, было что посмотреть. Сначала полетел на север, где располагались владения герцога и жили его вассалы, а потом перелетел через реку. Там, насколько хватало глаз, простирались земли других герцогств. Это были замки, расположенные среди лесов, садов и полей. Конечно, многое скрывал от меня снег, лежавший не менее, чем метровым слоем, но общую картину я смог представить.
Так прошла неделя. Утром не успел я продрать глаза, как дверь моего жилища открылась, и появилась Ойгуль.
— Вставай, засоня! — возбуждённо закричала она. — Видишь, седло готово, вчера вечером шорник принёс. Я ему от радости целый золотой отвалила. Небось придёт к тебе ещё работу просить.
Из темноты на свет я не сразу смог рассмотреть, что она держала в руках, а увидев, улыбнулся.
— Чего ты мне зубы показываешь, не испугаешь, — смеялась девушка, — вылезай из дома, запрягать тебя буду.
Я нехотя встал и выполз из своего угла.
— Знаешь что, давай я слетаю на речку, умоюсь и до конца проснусь, тогда и запряжёшь.
— Ну лети, я подожду, хотя представить себе не могу, как ты в такой мороз в реке моешься.
На девушке была тёплая, но довольно короткая шубка, тёплые толстые штаны, на ногах — очень необычные сапожки, низ у них кожаный, а голенища войлочные. Меховая шапка закрывала не только голову, но и почти всё лицо. Открытыми оставались только глаза.
«Если бы они умели делать стекло, то на ней бы обязательно были защитные очки, — подумал я, — надо будет пойти в кузницу и попробовать плавить песок, может, смогу научиться его делать».
Сломать лёд не речке у меня получилось с третьего раза и только, когда поднялся почти на метр, сложил крылья и затем камнем упал на лёд, ощутив при этом довольно сильную боль в лапах. Скорее всего придется умываться снегом. Долго возиться не стал, понимая нетерпение моей наездницы. Как только я приземлился рядом с ней, она скинула варежки и тут же водрузила на меня седло. Я посоветовал ей прикрепить его как можно ближе к голове, чтобы мы могли разговаривать в полёте. Так она и сделала. Когда седло было пристёгнуто, я положил голову на снег, давая ей усесться. Повозившись немного с застёжками, Ойгуль вдруг ударила меня пятками и крикнула: