Покончив с лечением, обратил внимание на то, что во дворе замка необычное оживление.
— Ты не знаешь, что там происходит? — спросил я у девушки.
— Багер прислал гонца с приказом запрячь в три большие телеги коней-тяжеловозов и отправить к лагерю гуров за захваченным имуществом, — ответила она.
Больше я ничего расспрашивать не стал, полетел посмотреть, что там происходит. Лучше бы я этого не делал. Увиденное просто шокировало меня. Вспомнил, как возмущался Багер бесчинствами гуров, когда они захватили замок. Теперь его воины творили ещё большее зло. Они методично заходили в каждую юрту и забирали всё ценное, насиловали или выволакивали оттуда молодых женщин, связывая их в вереницы, чтобы гнать рабынь в сторону замка. Всех остальных: детей, стариков или тех, кто пытался сопротивляться, — просто убивали. Как потом мне сказали, это был приказ Багера — уничтожить всех гуров. Я кружил над разоряемым лагерем и не знал, что мне делать. Крики и плач не прекращались ни на минуту. Как остановить это зверство, я не знал. Начать убивать воинов герцога, но и это ничего не изменит. Они не поймут, за что я так поступаю с ними. Ведь разорять и грабить поверженного врага — это обычное дело в их мире. А насиловать женщин вообще — право победителя.
Чтобы не видеть и не слышать всего происходящего, полетел к замку, а там забрался в свой сарай и лёг спать. Сон — это лучшее лекарство от всяких мыслей. По всей вероятности, я сильно устал и морально, и физически — поэтому сразу уснул.
Очнулся оттого, что кто-то сильно теребил мою голову. В темноте разглядел Ойгуль, которая сидела рядом и трясла меня, пытаясь добудиться. Девушка была вся в слезах. Увидев её в таком состоянии, я моментально оживился.
— Что случилось, девочка? — ласково, насколько позволял мой голос, спросил я её. — Кто тебя обидел?
— Андр, ну наконец-то ты проснулся, — попыталась улыбнуться Ойгуль, вытирая слёзы, — пойди хоть ты уйми Багера. Нет у меня больше сил слышать эти душераздирающие вопли из подвала.
— А что там происходит? — не понял я. — Мы же победили, кого ещё надо пытать?
— Он там издевается над Куок Усулом, избивает его, жжёт калёным железом. Нашёл и притащил в подвал всех трех жён Усула. Приспешники брата мучают, насилуют их на глазах у мужа. Одна из них беременна — живот уже большой. А Багер никак не может насытиться местью — кричит ему: «На, смотри! Нравится? Ты хотел наших девушек в рабство взять, чтобы их… — стыдно мне такие слова говорить, — теперь поймёшь, с кем связался». Убил бы уже скорее всех четверых, всё равно они не оправятся от таких ран.
— Ну, а что я могу сделать? — вздохнул я. — Разве он послушается меня? Мы ещё до битвы с ним поцапались — он командовать мною вздумал. Да и чтобы пролезть в ваш подвал, мне придётся пол замка развалить.
— Ты крикни снаружи — он тебя услышит. Ведь все же прекрасно знают, что без тебя не одолели бы мы гуров. Ночью, после того, как Куок выманил наёмников на открытую местность и поубивал всех, Багер приезжал в замок, велел готовиться к продолжительной осаде, а сам трепетал от страха, как осиновый лист. Может, поэтому и лютует теперь так.
— А что ты сама с братом не поговоришь? Вы же с ним в хороших отношениях, возможно, он тебя и послушается.
— Пыталась! А он ответил, что это во мне гурская кровь взыграла, вот я и жалею своих. Мне так обидно стало!
— Ладно, пойдём, попробую его остановить, — с неохотой согласился я. — Хотя постой, — не вставая, высунул голову за дверь и прислушался. — Нет уже никаких криков, отмучились несчастные, наверное.
Девушка выскочила наружу и тоже прислушалась. Не было слышно ни звука, и она вернулась обратно.
— Да, и правда тихо. Андр, а можно я тут у тебя посплю? Тошно мне домой возвращаться.
— Можно, конечно, только вся моя постель — это солома.
— Ну и пусть, зато тут душе теплее, — она легла, прижалась к моей шее и почти сразу провалилась в сон, а я так до утра и не уснул. Боялся придавить её ненароком, да и тяжёлые мысли спать не давали.
Утром, когда Ойгуль, просыпаясь, заворочалась, я позволил себе пошевелиться, разбудив девушку окончательно. Ну что поделаешь, такой уж я неуклюжий. Она улыбнулась мне.