После обеда профессор предложил отдохнуть, наступало самое жаркое время дня. Договорились встретиться перед ужином в номере у мужчин.
Профессор и Вольдемар занимали номер по соседству с Машиным. Она постучала и вошла. Двое незнакомых непальцев с любопытством уставились на неё. Один, тот, что постарше, встал, вежливо прижал к груди сложенные лодочкой ладони и поклонился. Второй, молодой, насмешливо фыркнул и кивнул головой. Маша, смутившись, неловко прижала к груди ладони и тоже поклонилась. Профессор с улыбкой сказал по-английски:
— Мария Александровна, знакомьтесь: преподаватель колледжа господин Тензин Шераб Долма. А это наш проводник, господин Таши.
Проводник, ухмыльнувшись, сказал на неплохом английском:
— Женщину не поведу. — Маша выпрямилась, растерянно глянула на профессора, тот спокойно ответил:
— В таком случае, мы вынуждены отказаться от ваших услуг.
Господин Тензин всплеснул руками:
— Таши, оставь, пожалуйста, твои суеверия! Госпожа является членом экспедиции!
Проводник лениво пожал плечами:
— Тогда на двадцать долларов дороже.
Господин Тензин вопросительно посмотрел на профессора. Тот поспешно ответил:
— Хорошо, договорились. Вы летите с нами до горного аэродрома, а потом ведёте нас до Солу Кхумбу.
— Что?? Какая ещё Солу Кхумбу?? — Проводник так и подпрыгнул на диване, где сидел. — Я веду вас до деревни Кагбени и всё, дальше пути нет! Дальше горы, снег и ледники! — Маша внимательно смотрела на него. Мужчина был в панике, его лицо посерело от страха, на лбу выступили капельки пота. Вольдемар наклонился к её уху, шепнул:
— смотри-ка, как он перепугался! Говорит, что дальше Кагбени ничего нет, а сам без запинки назвал Солу Кхумбу. Может, ему ещё денег предложить? Деньги-то пустяковые.
В это время профессор поморщился, невозмутимо заметил: — мне кажется, уважаемый, вы намерены потребовать с нас ещё денег.
— Нет! — проводник даже руками замахал: — не нужны мне ваши деньги! Я лучше вообще с вами не пойду! Нет такой деревни и никогда не было, не знаю, что вы выдумали!
— Ну хорошо, хорошо, — профессор успокаивающе улыбнулся: — нет так нет, вы нас только в Кагбени доставьте, а дальше мы сами разберёмся.
Господин Тензин переводил хмурый взгляд с одного лица на другое. Было видно, как он напряжён. Наконец, решившись, он похлопал проводника по плечу: — ну-ну, Таши, доставь их в Кагбени, — он голосом выделил название деревни, — а что они дальше будут делать, то не твоя забота. Проводник расслабился, опустил голову, глухо сказал:
— хорошо, собирайтесь. Завтра утром едем на аэродром. — Не дожидаясь ответа он встал и вышел из номера. Профессор, Маша и Вольдемар вопросительно уставились на господина Тензина. Тот, пряча глаза, пробормотал:
— никто не знает, где находится Солу Кхумбу. Проводники боятся даже упоминания о ней. Они считают, что деревню населяют колдуны и ожившие мертвецы. Если уж вам так хочется туда попасть, то поищите проводника в Кагбени. — Они ещё немного поговорили о том, что нужно взять с собой, уточнили, в какое время, всё же, проводник приедет за ними. После этого господин Тензин торопливо распрощался и ушёл, а профессор задумчиво прошёлся по номеру:
— хм, надо же, кажется, нас ожидают потрясающие находки! Эта деревня существует, я знаю совершенно точно, она даже была на старых картах Непала во времена английского господства, но потом вдруг исчезла и никто не хочет даже говорить о ней. Очень интересно, да-а.
Рано утром Машу разбудил весёлый голос профессора Рубинштейна: — Мария Александровна, подъём! — он постучал в дверь номера: — вперёд, вперёд, труба зовёт!
— Да-да, Марк Авдеевич, — отозвалась она, — я сейчас!
Напевая что-то бодрое, профессор удалился в свой номер, а Маша быстро умылась, окинула беглым взглядом номер — не забыть бы чего.
Они плотно позавтракали в ресторане отеля, который, несмотря на ранний час, был уже открыт, а затем поднялись в свои комнаты, чтобы забрать солидных размеров рюкзаки. Проходя через холл отеля, Маша через стеклянную стену увидела проводника Таши, который нетерпеливо прохаживался около машины, живо напомнившей ей российскую «газель». Только вот выглядел этот аналог неимоверно старым и убитым. Помятый бок, разбитая фара, вместо стекла в боковом окне скотчем приклеен кусок полиэтилена. Пятна ржавчины повсеместно выступали там, где облупилась краска. Увидев своих подопечных, Таши, не здороваясь, резко распахнул дверцу автомобиля. Ступив на ступеньку, Маша недоверчиво заглянула в салон: на неё с интересом пялились две пары чёрных блестящих глаз. Сзади подтолкнул Вольдемар: — давай, Мария, проходи, чего встала! — Она шагнула вперёд, протискиваясь между какими-то тюками, уложенными прямо на пол машины, неловко поздоровалась. Сидящие также на полу двое молодых смуглых парней что-то сказали ей на непали, наверно, ответили на приветствие. Таши вскочил за руль, рядом на сиденье устроился профессор, и машина рванулась вперёд.
Они ехали недолго и вскоре покинули Дхулитхел, а, немного погодя, въехали на аэродром. Он представлял собой небольшое глинистое поле, сухое и пыльное, на краю которого стоял большой сарай. Из него выскочил молодой непалец и торопливо пошёл к одинокому самолётику, стоящему в конце поля. Кое-как они разместили в нём привезённые тюки и свои рюкзаки и погрузились сами. Ехавшие с ними парни оказались нанятыми носильщиками-шерпами, а тюки — экспедиционным грузом. Вольдемар сказал, что по просьбе профессора Таши закупил всё недостающее снаряжение: палатки, спальные мешки, продовольствие. Перелет занял 20 минут, причём самолетик летел по коридору между вершинами высотой в семь — восемь тысяч метров на высоте не более 4000 метров, и для прохождения коридора самолету приходилось закладывать нехилые виражи. Этот представитель непальской авиации неуловимо ассоциировался для Маши со старыми «жигулями» — драные уплотнители дверей, облупившаяся краска, разукрашенная кабина пилота и гордое название «Будда эйр». Где-то далеко вверху проплывали снежные шапки Гималаев, а внизу пролетали поросшие редким кустарником горы. Можно было не только разглядеть махавших им руками непальцев, но и пересчитать их коз и баранов.
Посадочная полоса недалеко от деревни Кагбени размером с небольшое футбольное поле, начинается с обрыва и заканчивается почти вертикальной скалой. Самолётик бойко приземлился на самый край обрыва и покатился по полосе, остановившись в двух-трёх метрах от скалы.
Носильщики бодро подхватили немаленькие тюки, взвалили их на спины. Таши тоже не остался в стороне, взял один тюк и двинулся по тропе, вьющейся по склону горы.