В соавторстве с... Кэрроллом
- Ничего не поделаешь, - возразил Кот. – Все мы здесь не в своем уме – и ты, и я!
- Откуда вы знаете, что я не в своем уме? – спросила Алиса.
- Конечно, не в своем, ответил Кот. – Иначе как бы ты здесь оказалась?
Л. Кэрролл «Приключения Алисы в Стране Чудес»
Неизгладимое впечатление. Неизгладимое – незабываемое, незабвенное, памятное, яркое.
Пожалуй, стоит начать не с Кэрролла, а с Носова, с его «Незнайки в Солнечном городе». Мне семь лет, я получаю в подарок толстую книгу в изумительном переплете - трилогию о Незнайке. И впервые нахожу ответ на вопрос, почему мне не нравится читать то, что задано в школе. «Никто, конечно, не говорит, что Незнайка был неисправимый лентяй. Научившись как следует читать, он просиживал днями над книжками, но читал вовсе не то, что было нужней, а то, что поинтереснее, главным образом сказки…»
Это потом, позже, будут и Алиса, и Пеппи, и Муми-тролль. Но Незнайка – навсегда мой герой. Искренний, обаятельный, ленивый, такой похожий на меня (так хотелось думать). Я даже начала писать продолжение сказки, назвала его «Незнайка в мире людей». Печатными буквами я творила в тетради в клеточку. Удивительно, но похождения моего Незнайки, как оказалось, очень напоминают историю Гулливера в стране великанов. Поверьте, на тот момент я не читала Свифта и даже не знала о существовании его героя. Потом была чрезвычайно горда собой, рассказывая всем, что мне и Свифту одновременно пришла в голову одна и та же идея. А после плакала, когда подружки мне не поверили и обвинили в «слизывании» (слово «плагиат» мы тогда не знали). Сегодня моим кредо (я указываю его в самых разнообразных анкетах) являются слова из потрясающей книги Пелевина «Затворник и Шестипалый»: «Истина настолько проста, что за нее даже обидно». Конечно, это многословнее, чем бендеровское кредо «Всегда», но мою философскую платформу эти слова цементируют прочно.
Чуть не забыла про Алису, с которой собственно и начала. Ее приключения в Стране Чудес – мои незабываемые приключения. Прочла эту книгу я довольно поздно, лет в двенадцать. Хорошо помню, как доказывала лучшей подруге, как прекрасны эти приключения и как та не менее убежденно и категорично спорила – это не книга, а бред, плод больного воображения, и если мне нравится «Алиса», то я не в своем уме.
Именно Алиса «подготовила» меня к Баху, Кастанеде, Пелевину. Помните? «То ли колодец был действительно уж очень глубоким, то ли летела Алиса уж очень не спеша».
Чтение для меня – это тот самый колодец. Я читаю много. Я читаю каждый день. Я люблю читать. Но настольной книги у меня нет. Такой, как когда-то «Незнайка». Это даже не «Алиса», которую я могу цитировать по любому поводу, удивляя окружающих памятью на цитаты: «Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день еще только начался, и нет ничего удивительного в том, что она еще не начала удивляться».
Я часто расстраиваюсь. Почему же мы еще не встретились с ней, моей главной книгой? Может быть, не время? А быть может, ее и не должно быть? Или это все-таки «Алиса»? И если так, то не смешон ли такой выбор для взрослой, много читающей женщины очень средних лет? «Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей».
Пойдем другим путем. Чаще, чем другие книги, я перечитываю поэзию. Это Бродский, Пастернак, Цветаева. В них все настоящее, жизненное, романтическое и трагическое, без придурковатости и вывернутого наизнанку сознания. Пишу, а в голове все равно Кэрролл:
«Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.
- А жизнь – это серьезно?
- О да, жизнь – это серьезно! Но не очень…»
Хорошо. Еще одна попытка. Я поклонница Чехова, Зощенко и Марка Твена. Мой папа читал их юмористические рассказы мне и брату вслух. Мы от души хохотали – и это одно их самых трогательных воспоминаний моего детства.
Ну что ты будешь делать?! Снова Кэрролл, тут как тут: «Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится!»
Мегацитата! У моего компьютера похоже кругом пошел жесткий диск. Конечно, это не Кэрролл, а переводчик нагромоздил такие чудовищно восхитительные грамматические формы русских наречий и глаголов, которые машина не в силах распознать и которые она усердно подчеркивает красным.