— Как скажешь… Знаешь, тебе б в навигаторы.
— Смеешься? — фыркнул король. — А я, между прочим, веду нас безопасным путем.
— Единорожьи экскременты обходишь?
— Нет. Объезжаю опасные деревья.
— Это какие?
— А ты не видишь? — Ауберон натянул поводья и на секунду замер. — Деревья тут переходят с места на место. Не дают нам пройти. Я забираю вправо — и они вправо. Я влево — и они туда же. Если бы я за этим не следил, мы бы давно оказались в ловушке. Вон, видишь те две березы прямо по курсу? Склонились друг к другу и словно перешептываются. Явно что-то замышляют. Не смотри туда так пристально: еще поймут, что мы раскусили их план. Эх, заметили! Ладно, давай заставим их понервничать: расходимся. Ты обойдешь их слева, а я справа.
— По-моему, это лишнее, — прошептал Аваллак’х. — Березы глупые, как эльфки до ста лет. Лишь бы только кокетничать и хихикать. Мне кажется, вон той, что потолще, ты понравился.
— Не обманывайся! Они пытаются усыпить нашу бдительность! Тут разделимся. Это приказ! Встретимся у немого пня.
— Какого пня? — переспросил Аваллак’х, но король его не услышал, потому что как раз в этот момент, шумно ломая ветки, он уже лез в ближайшие кусты. — О, Дана! Не поеду я в объезд. Не боюсь я никаких березок! Поеду напрямую, а там присяду и подожду.
Не доехав до двух березок буквально трех шагов, Аваллак’х вдруг услышал звонкий женский смех и стал как вкопанный.
— Кто здесь?
— А здесь кто? — ответил ему до боли знакомый женский голос.
Аваллак’х осмотрелся, но никого не увидел.
— Кто ты? Покажись!
— Ты первый. А то я стесняюсь.
— Я и не прячусь.
— А я прячусь. Потому что голая.
Аваллак’х ощутил, как по спине его пробежали мурашки.
— А как же так вышло, что ты голая?
— Бессовестный чародей Крегеннан завел меня в лес, раздел, изнасиловал, да так и оставил.
— И что же теперь делать?
— Отдай мне одежду.
— Но я не могу: у меня нет запасной.
— Но ты же мужчина!
— Меня тоже комары кусают.
— Ах так?! — взвизгнула невидимая девушка. — Вот поэтому ты один, Креван! Крегеннан бы последнее с себя снял ради меня… Впрочем он именно это и сделал: снял последнее и с себя, и с меня и отодрал меня, как самую дешевую шлюху. А теперь я ношу его ребенка, и когда он родится, воспитывать его будешь ты.
— Что? — от возмущения Аваллак’х даже страх потерял.
— Да, да, ты! Ебарь из тебя, как из гуля натурщица! Так хоть на что-то сгодишься!
Смех ее прокатился по всему лесу, отразился от верхушек деревьев; его пропели птицы. Смех ее унесся с порывом летнего ветра.
Аваллак’х оперся рукой о ствол одной из заколдованных березок; другой рукой потрогал взмокший лоб. А затем его стошнило.
«Вот такую реакцию вызывают у меня мысли о тебе, Лара, — подумал он. — Душно-то как. Ладно, довольно уже отдыхать. Надо идти искать пенек. Нельзя же заставлять Его Величество ждать».
========== Страх и ненависть на Беллетэйн. Ч. 5 ==========
Как ни пытался Ауберон двигаться быстрей, нагнать пень он так и не смог. Пару раз эльфу казалось, что вот еще чуть-чуть — и он настигнет вожделенную цель, но пень был умнее, хитрее и обладал магией, недоступной вождю aen Elle. И тогда Ауберон принял единственно верное решение — вернуться к тому месту, где он оставил Аваллак’ха. Однако у леса были свои планы касаемо вождя aen Elle. Деревья двигались, водили вокруг эльфа хороводы и призывно изгибали в танце свои стволы. Пытались запутать и усыпить бдительность.
— Вы ни минуты не можете постоять спокойно? — возопил Ауберон, отирая со лба пот. — У меня от ваших плясок уже в глазах рябит!
— А по какому праву ты нам указываешь, что делать, эльф? — ответили ему хором деревья, шелестя листвой.
— Да хотя бы по тому, что я владею этой землей.
— Чем-чем ты владеешь? — засмеялись деревья.
— Вот этим вот лесом.
— Хм. А доказательства у тебя есть?
— Есть. Во дворце имеются все документы…
— А документы, позволь узнать, из чего сделаны?
— Из бумаги, конечно.
— А бумага откуда?
— Хм… Из леса.
— Значит, бумага тоже наша.
Ауберон замолчал, не зная, что на это отвечать.
— Если лес действительно твой, — как ни в чем не бывало продолжили деревья, — как ты можешь это доказать? Вот у тебя есть тело. Оно твое. Ты можешь им управлять. С некоторыми ограничениями, но можешь. А нами ты можешь так же управлять?
«Я могу приказать вас всех срубить», — подумал Ауберон, но мысль свою не озвучил.
— Срубить? — угрожающе зашептали деревья. — Как же ты можешь срубить, если мы тебя отсюда даже не выпустим?
— Вы мне еще и в голову лезете?
— Увы. Но ничего интересного в твоей голове нет, эльф. Как и у всех — мусор один. А впрочем, и ты можешь нам на что-нибудь сгодиться. На удобрение, например. Мы всегда приветствуем благотворительность. Что скажешь, эльф?
Ауберон ощутил, как у него земля уходит из-под ног. По спине пробежали мурашки.
— Хм, мне пока и в моем нынешнем состоянии неплохо живется.
— Правда? А почему тогда твое сердце настолько иссушила тоска, что по ночам ты даже плакать уже не можешь, в отличие, например, от твоего друга Кревана? Зачем, просыпаясь каждое утро, ты думаешь, сколько тебе еще осталось?
— У всех бывают тяжелые моменты в жизни, — пожал плечами Ауберон.
— Бывают, — вздохнув, согласился Лес. — Но у тебя, эльф, не жизнь, а сплошное мучение. И пользы от тебя твоему народу никакой. Ты словно стоячая вода в омуте: весь зарос тиной. Но и в омуте больше смысла, чем в тебе. Оставайся с нами, Ауберон. Приляг на мох, отдохни. Мы позаботимся о тебе, обещаем. Ни один комар к тебе больше не подлетит… Правда, налетят мухи, но это совсем не больно. Твой друг, Аваллак’х, уже принял решение и был призван в наши объятия. Мы ведь любим всех живых существ, даже эльфов.
— Я польщен вашим предложением, но, признаться, не считаю себя достойным.
— Для нас нет достойных и недостойных. Мы принимаем всех с радостью, как добровольно, так и принудительно. Что-то не так, Ауберон? В твоих чувствах смятение и страх. Никак бежать собрался? Что ж, беги: выбери себе место сам.
Изо всех сил толкнув коня в бока, Ауберон помчался прочь от страшного места. Стволы деревьев то и дело смыкались прямо у него перед носом, чтоб преградить ему дорогу. Конь метался из стороны в сторону, обильно потел, а под конец споткнулся о неожиданно возникшую перед его ногами толстую ветку и рухнул наземь.
— Ох, дьявол! — простонал Ауберон, сползая со спины коня на мох. — Этого мне еще только не хватало. Что ж ты, скотина, падаешь в самый подходящий момент? Чуть меня не зашиб.
Конь лежал на боку и смотрел на Ауберона грустными черными глазами. Колено на его правой передней ноге было рассечено до мяса. Эльф покачал головой и медленно поднялся.
— Дальше, я так понимаю, я иду один.
— И вовсе не один, — зашелестели верхушки деревьев ему в ответ. — Будет тебе компания. Прислушайся и услышишь, как дрожит земля. Это идут тебя встречать наши друзья и твои давние знакомые. Они жуть как хотят тебя снова видеть.
— Кто хочет меня видеть? — спросил Ауберон и тут же догадался. А сразу за этим почувствовал дрожь земли. И услышал звон копыт.
«Единороги! — подумал эльф. — Нет, только не единороги! Только не сейчас! Они же меня в пыль затопчут».
— Правильно ты думаешь, — усмехнулся Лес. — У тебя ведь с ними давняя «дружба». Что ж ты сейчас трясешься, как сухой лист на ветке, который ветер вот-вот сорвет и унесет с собой? У тебя ведь конь пал, а тебе необходим новый носитель. Так чем плох единорог? Не беги, Ауберон! Постой! Встреть моих друзей, как положено — лицом к лицу, а не спиной, как делают трусы!
Но Ауберон все равно побежал, быстрее, чем когда-либо в жизни. Прочь от неумолимо настигающего его, но прекрасного врага.