— Потому что между Асинским и Мартыновым, вот уже лет десять, идёт война за лидерство, любая подачка или помощь сопернику расценивается как поражение.
— Неужели ему совершенно наплевать, что его собственный сын может пострадать?
— Егор сам не жалеет себя, он, как упрямый баран, зациклил себя на месте за мать. Сколько его не уговаривай — бесполезно. По крайней мере, сейчас, из-за тебя, он сбавил свои обороты.
— Ян, ты знаешь точную сумму долга? — Спрашиваю я, туша сигарету и отпивая уже остывший кофе.
— Примерно четыре миллиона. — Отвечает блондин, вертя в руках салфетку и внимательно смотря на меня.
— Если его отец выплатит эту сумму, то все эти мафиозные разборки закончатся?
— На что ты намекаешь?
Усмехнувшись, достаю из кармана пластиковую карту, верчу её в руках, и показываю брату.
— На этой карте шесть миллионов долларов. Именно этим я собираюсь расплатиться за отца Егора с Мартыновым. И ты мне в этом поможешь. — Уверенно сказала я, кладя пластиковую карту на стол. Сердце отбивает бешеный ритм, ладони потеют, я чувствую, как волна страха и дрожи накрывает меня с головой. Но я должна справляться со своими эмоциями. Должна быть сильной. Это решение далось мне с большим трудом, но ради него я готова на всё. Я больше не хочу видеть ночные кошмары.
— Ты совсем с ума сошла? Ты хоть знаешь, во что ты влезаешь, дурра! — Прошипел блондин, презренно сузив глаза и сжав руки в кулаки. Он злился. Злился на меня за то, что сую свой нос, куда не следует. Я осталась непреклонна, лишь нервно сглотнула и повторила жест брата.
— Я абсолютно уверенна в этом, Ян. И ты должен мне помочь.
— Интересно чем же? А Егор в курсе твоего идиотизма?
— Нет, и он не должен узнать об этом. Ты отвезёшь меня к Мартынову прямо сейчас.
Несколько минут мы молча смотрели друг на друга, от чего я начала нервничать и неуверенно кусать губы. Нельзя отступать. Меня терзали сомнения, но менять решение было слишком поздно. В конце-концов, я делаю то, что обязан делать каждый любящий человек. Безумна? Пускай. Пускай в глазах Яна я выгляжу сумасшедшей, но я больше не хочу реветь по ночам в подушку, каждый раз просыпаясь от ночных кошмаров. Неожиданно Ян пробормотал что-то на подобие «Дура» и резко встал из-за стола.
— Собирайся. — Коротко и как-то холодно бросил он, надевая куртку. Что же, по крайней мере, первая часть плана успешно выполнена.
Быстро надев парку и шапку, я расплачиваюсь за кофе, и мы выходим из кафе. На улице начинало темнеть. Холодный порыв ветра ударил в лицо, от чего я еле ощутимо вздрогнула. Ян постоянно молчал, лишь изредка я ловила на себе его озлобленный взгляд, от чего на душе становилось как-то не по себе. Но мне крайне всё равно, что он думает, я своего решения менять не намерена. Так же молча мы садимся в его машину и едем в неизвестную сторону.
— Минут через тридцать будем на месте. Прости, Лина, но там я должен вести себя отстранённо, чтобы не вызвать никаких подозрений.
— Да, я понимаю.
— Учти, я помогаю тебе только из-за того, что ты моя сестра, а не из-за твоей безумной любви к Асинскому.
Мы останавливаемся возле старого трёхэтажного дома. Похоже, это и есть база Мартынова. Неплохое прикрытие, ибо дом действительно не вызывал подозрений. К тому же район здесь тихий и весьма благополучный. Сжав в руках карточку и нервно сглотнув, я выхожу из машины следом за Яном и делаю глубокий вдох. Бежать некуда. Я сама хотела этого. Так что теперь? Неужели я струшу? Нет, я должна сделать это ради него. Ради нас.
— Готова? — Спрашивает Ян, нахмурившись.
— Да. — Резко и уверенно отвечаю я, ощущая едва заметную дрожь во всём теле. Ян кивает головой, и мы заходим в здание. На входе нас встречает несколько человек с автоматами. Нервно сглотнув, сжимаю руки в кулаки, стараюсь придать лицу более бесстрашный вид. Спокойно, главное, не выдать себя. Ян что-то сказал им, и нас пропустили дальше. Я шла, опустив взгляд на руки, но отчётливо ощущала на себе заинтересованные взгляды окружающих. Мы заходим на третий этаж, проходим вдоль по коридору и подходим к металлической двери. Не церемонясь, Ян заходит внутрь, но я остаюсь стоять на пороге.
— Змей, у нас гости. — Обманчиво, отчуждённо, презренно говорит Ян, заслоняя меня собой.
— Я занят. — Раздался из глубины комнаты грубый мужской, с лёгкой хрипотцой, голос. Я ощутила, как вдоль позвоночника проходит волна мурашек. Этот голос казался таким монотонным, угрожающим, как шипение змеи.