Сменился Божий гнев на милость!
Так много, быстро все случилось.
И машут крылья на сандалях.
Но нет, мне это не приснилось.
Я помню все, пусть без деталей,
И помню главное, что важно.
И как смотрели, как летали,
Казались близкими все дали.
А что там в них не так уж страшно,
Хотя конкретно что не знали.
Реальность в зеркалах!?
26.03.2009
«Зеркальный зал предшествует ему,
Тому священному и трепетному залу…»
Но подчинился его дух в груди кинжалу,
Не досказав другим и Самому,
И самому себе совсем чуть-чуть.
И не ушла б в небытие чужая тайна,
Но Он не хочет раскрывать ее случайно.
Приказ Его разительный: «Забудь!»
Не хочет память слепо исполнять.
И тайну зеркала изобличить стремится:
Что в зеркалах любой способен измениться,
Из черни в миг один да сразу в знать!
И в жизни в той, с обратной стороны,
Важней не правила, законы и порядки,
Важнее гнать во весь опор, да без оглядки,
Не замечая ни ростков, ни бороны…
И что ни день, то больше впереди,
И что ни ночь, то только четче наши тени,
Песок сквозь пальцы не идет, но точит жмени.
Находит тот, не хочет кто найти.
Там все напрасно, что мы ценим здесь.
И все разумно то, что здесь для нас абсурдно.
Что здесь потонет, там надежнейшее судно.
Что брошено, не дОлжно долететь…
Но не успел сказать он этих слов,
А что сказал, того достаточно невеждам,
Чтобы разбиться их несбыточным надеждам,
Чтоб стало ясно, мир там не таков.
А друг над ним, поникнув головой,
Извлек кинжал стальной из алой груди друга.
Оцепенев, дрожала тихая округа…
Кинжал исчез под влажною травой.
Но чей он был, кто кинул его в грудь? –
Вопрос потомкам об источниках печали.
Лишь в голове его набатами звучали
Последние слова: «Ты не забудь…».
Друг думал над словами и дрожал,
Себе нашептывая злобно «Кто же? Кто же?
Я здесь бессилен, ты прости меня, коль сможешь,
А там бы смог я вспять вернуть кинжал.
Какой тропой пройти? Ты не сказал.
Я побегу туда, не думая бояться.
Но пред тобою я склонен — смешней паяца.
Смеется надо мной зеркальный зал.
Да. Зеркала мне тоже не милы.
Но зазеркалье непреодолимо тянет,
Совсем другою в зазеркальи сила станет.
А здесь мне тесно, правила малы,
Здесь бесят блики моря по утру,
Хотя не редко привлекает их зеркальность.
Игру всегда воспринимаем, как реальность –
Реальность принимаем, как игру.»
Виновен лишь в одном
Когда внезапно, безвозвратно
Надежды сыплются песком,
Когда больнее многократно
Телесной боли в горле ком.
Когда все сделалось не важным,
Расплылось в дымке новостей.
Договорить лишь важно
с каждым.
И не сбавляешь скоростей,
Хотя бы только визуально,
На деле ж встал, оторопел.
Все стало ярко,
но печально.
Уходят в Лету сотни дел.
За что Тобою остановлен,
Как гомон птиц в дневном лесу?
В одном лишь пред Тобой виновен,
Тобою данный крест несу.
Чем я просил, Ты дал мне больше.
За то покорнейший поклон.
Ищу в Тебе я силы, Боже,
И этим поиском силен.
Как оправдать твои надежды?
И как понять твои дела?
Прости мне грешный бред невежды.
Обида разум залила:
За тридцать лет в укор ни слова
Я не сказал Тебе, но мог.
Я доверял слепей слепого.
Но этот со спины пинок…
Он ниже тех, что были прежде.
И тем больнее, что вчера
Ты дал мне новую надежду –
Сегодня слезы до утра.
Но и теперь смолчу покорно,
Хотя стучит в висках набат
Вопросом
в сотый раз
повторно:
«Хотел бы знать,
в чем виноват?»
Я выбираю быть живым
05.04.2009
Непостижимое явленье:
Стихи пишу я лишь тогда,
Когда в неровном настроеньи.
Оно для музы, как вода:
Когда уныло мне и серо,
Когда влюблен и окрылен,
Когда я горд иль крепок верой,
Когда разбит, когда сломлЁн…
Но никогда, когда спокойно,
Не будоражит, нет тревог,
Когда все чинно, ровно, стройно:
Проснулся… пообедал… лег.