Уже прошло несколько международных симпозиумов по проблемам «ВЦ», на которых присутствовали видные ученые многих стран. Мне посчастливилось быть участником нескольких из них. В Бюропане, Зеленчуке и Таллине. В Зеленчуке я даже набрался храбрости и сделал доклад на тему «Отношение к проблеме CETI» («ВЦ»). Доклад хорошо приняла молодежь Зеленчука и похвалил «сам» Шкловский.
Я собрал и обработал огромный материал по «ВЦ», завел тесные связи с учеными, занимающимися этой темой.
Потапович согласился с моим новым предложением и включил тему в перспективный план, но тут произошли серьезные изменения в структуре самой студии. Потаповича «ушли на пенсию» и долго не могли найти замену. Киселёв, тогдашний директор Ленфильма, воспользовался ситуацией и своими связями и сплавил нам в директора своего режиссера В.Аксенова, документалиста по образованию, который проработав на Ленфильме 10 лет, сделал там три картины. Первая из них «Семь нот в тишине» был вполне достойной. Но потом появился мюзикл «Синие зайцы», вызвавший бурю негодования у всех, кто его видел.
И вот придя «хозяином» на нашу студию, Аксенов попытался «свой жанр» сделать господствующим на студии, официально декларируя это борьбой за занимательность и формальную новизну нашей продукции, а, по существу, вытравливанием науки из наших фильмов. В тематике студии не стало и намека на естественно-научную тематику. А ведь мы все же научное кино в первую очередь.
Публицистика, развлекательность, формалистические поиски «новых форм» может касаться нас только краешком. Для этого есть документальное и художественное кино. А наукой в кино, кроме нас никто на свете заниматься не станет.
Аксенов — человек в научно-популярном кино совершенно некомпетентный, но крайне самоуверенный.
Придя на студию, он, прежде всего, убрал с дороги всех «выше себя», чтобы не иметь критику и сопротивление. В ход пошли молодые кадры. Среди них, безусловно, были стоящие, талантливые ребята, но было много и наглых, бездарных. Тем не менее, именно они стали влиять на судьбы студии. Аксенов перевел на пенсию почти всех «стариков», разогнал старый худсовет (меня вывел сразу же) и собрал новый из неопытной, зеленой молодежи. В результате худсовет стал послушным штамповщиком решений Аксенова. Сценарный отдел ему не перечил — своя рубашка ближе к телу. Творческая секция ограничила свои функции вопросами тарификации. Коллектив студии превратился в аморфную массу. За все время работы на студии, а я за 40 лет пережил 15 директоров, я не видел такой дружной неприязни, которую все испытывали к этому человеку. Работать стало трудно. Однако нужно было зарабатывать на пенсию и я вынужден был перейти на короткометражки, о двух из которых немного расскажу.
Еще в бытность Потаповича, я, на всякий случай, подал, совместно с инженером Касаткиным из института Космических исследований, заявку на трехчастевый фильм «Космический пейзаж». Это рассказ о новой науке «Космическое землеведение». Сейчас об этом много пишут. Тема злободневная и ее утвердили. Сценарий я писал в соавторстве с Касаткиным, снимал ее в 1970 году совместно со своей дочерью, которая работала на студии ассистентом режиссера. Дочь, в качестве второго режиссера, взяла на себя все натурные экспедиционные съемки, так как у меня начались серьезные неполадки со здоровьем и экспедиционные поездки стали мне не по силам.
Фильм вышел под названием «Вижу Землю».
Никаких интересных комбинированных съемок там не было. Разве только один кадр.
Задание: лес, гроза, молния ударяет в дерево и оно загорается.
Выбрали место в лесу на правом берегу Невы. Заготовили на студии бруски и две рамки, стекло, черную бумагу, пиротехнику, инструменты и выехали на съемку. Поставили съемочный аппарат, взяли кадр. На выбранном дереве отметили место для «удара молнии» и закрепили там пороховой заряд. Перед аппаратом вбили в землю два бруска и на них я поставил стекло под углом 45 градусов, так, чтобы кадр был виден сквозь стекло и, кроме этого, в аппарате было видно и то, что находилось слева и отражалось в стекле. Там слева мы забили в землю еще два столбика. На них укрепили большую раму, обтянутую черной бумагой. Глядя в аппарат, наметили точки, совпадающие с точкой на дереве (место удара молнии). От этой точки на бумаге до края кадра прочертили «молнию» и вырезали по этой линии тонкую цель. За щелью поставили пиротехнику, вспыхивающую очень ярким белым огнем. Запальники обоих зарядов соединили на один рубильник, чтобы сработали одновременно. И все.