Взяв на борт гидрографов, «Витязь» вышел из залива Анива и направился по Охотскому морю вдоль Курильской гряды. Теперь экспедиция была в полном составе. В каждом рейсе обычно бывает немало молодежи, а в этом ее было особенно много: почти весь гидрологический отряд состоял из студентов Владивостокского гидрометтехникума. Большинство из них были совсем юные девушки, они не очень-то слушались своего начальника, аспиранта К. Т. Богданова, который был ненамного старше их.
Капитан «Витязя» Игорь Васильевич Сергеев тоже был молод, но уже имел большой опыт плаваний. На «Витязе» он работал второй год и хорошо знал специфику работы исследовательского судна.
Начальником этого рейса был профессор А. Д. Добровольский. Опытный исследователь, он много раз бывал в Арктике и не первый год плавал на «Витязе».
Утром «Витязь» вошел в Авачинский залив, один из самых больших и красивых на Тихом океане. В нем могли бы поместиться флоты нескольких стран. Горные цепи окружали залив, снежные вершины сопок блестели на солнце. Особенно хороши были заснеженные вулканы — Авачинский, Коряцкнй, Желтовский.
«Витязь» подошел к небольшому гористому полуострову, любимому месту досуга петропавловских жителей. Здесь расположены парк отдыха, спортивные площадки.
Петропавловск-на-Камчатке вытянулся вдоль берега. За домами поднимаются зеленые горы, а над ними высятся горы снеговые.
Невысокие, большей частью деревянные здания — таков был Петропавловск 1952 года. Как и все дальневосточные города, он быстро рос и благоустраивался. Каждый год заходил «Витязь» в Петропавловск, и ежегодно витязяне отмечали все новые черты в его облике.
В городе много исторических памятников.
На невысоком постаменте с барельефом парусника на фронтоне — камень, к которому цепью прикреплен якорь. Это памятник Лаперузу, французскому мореплавателю, открывшему пролив между Сахалином и Хоккайдо. Он описал западный берег Сахалина и несколько заливов и мысов в Приморье. Они сохранили французские названия: залив Де-Кастри, мыс Жонкиер, остров Монерон.
Памятник Берингу представляет черную колонну на белом постаменте.
Самый древний памятник — надгробная плита над могилой Чарлза Кларка, участника третьей экспедиции известного английского мореплавателя Джемса Кука, ставшего после гибели Кука его заместителем. Эпитафия на английском языке, посвященная не столько покойному, сколько его начальнику капитану Куку, гласила, что именно Кук и Кларк в 1768 году открыли… Камчатку. Это звучит достаточно странно. Не говоря уже об открытии Камчатки, укажем, что Петропавловск основан за четверть с лишним века до посещения его Куком — в 1741 году.
На склонах сопки, заросших деревьями, над морем замерли две часовни — памятники героической обороны Петропавловска в 1854 году от нападения соединенной англо-французской эскадры.
На площади — обелиск над могилой тех, кто отдал свою жизнь за счастье советского народа. На монументе высечена надпись: «Вечная слава героям, павшим в боях за честь и победу нашей Родины. Память о вас, вернувших Родине Курильские острова, переживет века. Август, 1945».
Мы зашли в небольшой краеведческий музей. Он показался нам несколько запущенным: видимо, давно не обновлялись экспонаты, особенно морские. Но даже и то, что имелось, говорило без слов: как же богата эта красивая суровая земля! В море — большое разнообразие рыбы, моржи, котики, киты, крабы, в реках — лососи, в лесах — ценные пушные звери.
Вечером в двухэтажном деревянном доме камчатского отделения Тихоокеанского института рыбного хозяйства и океанографии состоялась встреча ученых «Витязя» и местных океанологов. Делились опытом, давали друг другу советы. А утром «Витязь» ушел в плавание.
Съемка промысловых районов требует большого напряжения сил. Станции через 15, 10 и даже 5 миль, поэтому промежутки времени между ними очень невелики. Люди успевали только сделать записи в журналах и снова надевали намокшие ватники.
Однажды экспедиция оказалась в районе большого скопления трески. Началось с того, что планктонная сетка принесла треску. Тралмейстер с ихтиологами стали готовить трал, а свободные от вахт начали лов рыбы крючками. За борт с лебедки спускали тонкий трос с крючками без всякой наживки и через несколько минут подымали трос с гирляндой зеленовато-белых бьющихся тресковых тел. На удочку попадались и терпуги, интересные тем, что у них не одна, а четыре боковых линии на теле.
Тралом ловили камбалу, минтая. А однажды в районе Олюторского залива трал принес красных и розовых морских окуней. Некоторые из них достигали чуть ли не метра длины. Выпученный изо рта плавательный пузырь и тонкие розовые вздутия глаз говорили о том, что эта рыба живет глубже, чем другие промысловые рыбы: их поднимали с глубины 300–400 метров.