— Король Марк, я столько претерпел ради своей любви к Изольде! Я, как оленёнок, скакал за ней по лесу, бросался в пропасть. Из-за неё тоскует и жалуется моё сердце, а она не узнает меня. Прикажи ей любить меня. Прикажи, король!
Как смешно запрыгал шут, закрутился волчком, как завизжали струны под его рукою…
Заливается смехом король, хохочут рыцари и дамы.
Но замерло сердце Изольды.
— Хорошо, хорошо, дружок, прикажу, — говорит король. — Но ты не сказал нам, какой землей владеешь? Куда увезёшь с собой королеву? Как твоё имя?
— Зовут меня Тантрис.
«Тантрис, Тантрис? Что говорит этот урод, он издевается надо мной, хочет напомнить мне Тристана», — подумала в смятении Изольда.
— Государь, он пьян, этот шут, прикажите его выгнать!
— Потерпите, дорогая, — ответил король Марк. — Пусть ещё потешит нас. Он так забавен.
«Видно, зажился я на свете, — раз не узнаёт меня золотоволосая Изольда», — подумал Тристан, а вслух сказал:
— Милостивый король, я землёй не владею. Не на земле и не на небе живу я. Увезу с собой королеву в стеклянной ладье на волшебный остров Авалон, где не будет она знать никаких печалей. Там, на острове, всегда звучат бретонские песни. Вот послушайте одну из них.
Нелепыми прыжками приблизился шут к королеве, сел у её ног, провёл рукой по струнам лютни, и зазвучала любимая песня Изольды.
Но успел уже наскучить шут королю Марку. Да и настало время охоты. Слышно, как бьёт конь копытом, лают псы в нетерпении.
Сказалась Изольда больной и не поехала на охоту. У себя в покоях горько жалуется королева Изольда верной Бренгене:
— И без того жизнь моя печальна и тяжка. В недобрый час пришёл этот шут в Тинтагель. Он словно читает в моей душе, знает то, что ведомо лишь тебе да Тристану. А как? Откуда?
— Мне кажется, госпожа моя, что это сам Тристан и есть.
— Нет, нет, Тристан так строен, так прекрасен, а этот шут горбат, уродлив, мерзок. Мне страшно, Бренгена.
Приплясывая, волоча ногу, притащился шут в покои королевы.
— Что тебе нужно от меня? — в отчаянии крикнула королева.
— Королева Изольда, ты не узнаешь меня? Я — Тристан.
— Нет, нет, ни твой крикливый голос, ни твои шутки, ни ты сам — ничто не напоминает мне Тристана.
— Ты могла не узнать моего лица, моего голоса, но разве не услышала ты, как стучит в груди моё сердце?
Вдруг в покои королевы ворвался пёс. Прыгнул он на грудь Тристана, едва не повалил его. Лизнул в лицо с радостным визгом. С того самого дня, как покинул Тристан замок, редко поднимался пёс со своей подстилки, скулил — тосковал по любимому хозяину.
— Смотри, королева Изольда, мой пёс меня узнал, — печально сказал Тристан.
Но уже припала к груди Тристана королева.
Омыл своё лицо Тристан, выпрямился и вернул себе свой прежний прекрасный облик.
Не успели любящие порадоваться друг на друга, не успели наговориться, как уже встревожилась Бренгена.
— Слышите, трубит охотничий рог? Это возвращается с охоты король Марк. Бегите, господин мой, бегите!
И тогда воскликнула королева:
— О жестокая любовь! Она дарит недолгую радость и долгую муку — на всю жизнь.
Тристан возразил ей:
— Нет, королева, не браните любовь, владычицу нашу. Сильна радость любви: один её миг стоит больше, чем тысяча жизней, проведённых в тусклой тьме, без света любви. Прощайте, королева, навсегда прощайте!
Снова пустился Тристан в скитания; он искал смерти в бою, но ни разу не встретил равного себе противника.
Стали говорить при дворе короля Артура:
— Тристан из Лоонойса превзошёл всех рыцарей Круглого стола своими подвигами.
Дошли эти речи до герцога Андрэта, и ещё сильней загорелись в его сердце ненависть и злоба. Он приютил у себя сенешаля, изгнанного королём Ирландии. Вдвоём сговорились они убить Тристана, но не в честном поединке, не как рыцари, а как подлые предатели.
Герцог Андрэт устроил засаду на пути Тристана, а сенешаль метнул ему в спину отравленное копьё.
Пробило копьё кольчугу, на два вершка вонзилось в тело. Потёк смертельный яд по жилам Тристана.
Тяжело занемог Тристан. Отвёз его верный Горвенал в родной замок Каноэль. Отовсюду созвал он лекарей, но не смогли они помочь больному.
Сочится зараженная ядом кровь Тристана, не закрывается рана. И понял Тристан, что пришло ему время умереть. Одна Изольда ещё могла бы спасти его.
А если нет, то хоть бы увидеть её перед смертью. В последний раз.
По просьбе Тристана искусный ваятель сделал статую Изольды. Похожа статуя на Изольду, но нема она и безжизненна, и от этого ещё сильнее боль в душе Тристана.
Стал он просить Горвенала привезти к нему Изольду.
— Приготовь, Горвенал, паруса двух цветов: чёрные и белые. Пусть белые паруса будут знаком, что едет ко мне Изольда. А чёрные паруса скажут мне: нет на корабле Изольды. Смерть они возвестят мне.
Не медля ни одного дня, отплыл Горвенал к берегам Корнуолла.
— Королева, — с мольбой сказал он Изольде, — умирает сэр Тристан. Вспомните, сколько мук претерпел он из любви к вам. Вы одна можете исцелить его. Спасите Тристана, госпожа.
— Его жизнь — моя жизнь, его смерть — моя смерть. Если король Марк не отпустит меня, я умру.
В горе и смятении бросилась Бренгена к королю Марку. Упала она к его ногам и во всём призналась ему:
— Убейте меня, король, я дала Тристану и Изольде напиток любви. Выпьют двое этот напиток и никогда не разлюбят друг друга.
И рассказала Бренгена королю Марку всё, как было.
— Значит, невиновен мой племянник Тристан и ни в чём не повинна королева Изольда. Всему причиной напиток! Теперь я всё понял.
Поспешил он к королеве Изольде и сказал ей:
— Я отпускаю тебя к Тристану, Изольда. Спеши, может, ты ещё успеешь спасти его. Отныне ты вольна поступать как хочешь.
Белее лебединого крыла паруса на корабле. Звала Изольда попутный ветер, заклинала его полней надувать паруса. И каждая минута тянулась для неё как год. Везла она с собой настои из целебных трав. Только успеть бы!
Слабеет Тристан, не может поднять головы. Неподвижно лежит его ладонь на рукояти меча, не в силах он сжать пальцы, он, побеждавший драконов и великанов!
Золотой нитью обвита рукоять меча — то был последний дар Изольды.
Одного за другим посылает Тристан гонцов — спросить у дозорного на сторожевой башне, не виден ли парус в море и какого он цвета.
Но злобный сенешаль, изгнанный ирландским королём, не оставлял мысли погубить Тристана. Под чужим именем прокрался он в замок Каноэль и поступил как воин на службу к Тристану.
В тот день, когда приплыл корабль, нёс сенешаль дозор на башне.
Крикнул гонец:
— Эй, дозорный, показался ли корабль?
— Вижу корабль, вижу! — отозвался сенешаль.
— А какого цвета на нём паруса?
— Паруса на корабле чёрные, как ночь.
Принёс гонец эту весть Тристану. Тяжело вздохнул он, повернулся к стене лицом, воскликнул тихим голосом:
— Изольда, любовь моя! — и умер.
Причалил корабль к берегу Лоонойса, и первая сошла с него Изольда. Побежала она мимо плачущих людей, ни о чём не спрашивая. А увидев мёртвого Тристана, стала говорить с ним как с живым:
— Почему ты не дождался меня, о вероломный Тристан? Лишь один час был мне нужен, чтобы исцелить тебя. Ещё живёт на земле твоя Изольда, но лишь на один шаг отстала она от тебя.
Она легла на ложе возле Тристана, прижалась устами к его устам, глубоко вздохнула и умерла.
Разнеслась горестная весть по всем окрестным странам.
Больше никто не винил Тристана и королеву Изольду.
Тот, кто не ведал любви, во всём обвинял колдовской напиток. А тот, кто знал в жизни любовь, плакал и не мог утешиться.
Горько сожалели о Тристане рыцари Круглого стола. Узнали они, кто и как погубил Тристана, потому что всегда выходит наружу измена и предательство. Прекрасный рыцарь Ланселот вызвал на поединок герцога Андрэта и убил его.