сделать на следующий день в десять часоа. утра, чтобы таким образом
определить, на какой долготе находился в то время их остров.
Ничто не заставляло предполагать неминуемой гибели всех обитателей
форта Надежды; напротив, можно было даже надеяться, что никакой
катастрофы с ними не произойдет, Так, по крайней мере, уверял всех
Гобсон.
Пловучему острову могли, собственно, угрожать две опасности: он
мог быть занесен течением за пределы тех полярных широт, откуда нет
возврата, или быть унесенным к югу, через Берингов пролив, в Тихий
океан.
В первом случае зимовщики, затертые и окруженные льдом, должны
будут погибнуть от холода и голода.
Во втором случае остров Виктории, занесенный в более теплые воды
Тихого океана, станет понемногу таять и рассыпаться под ногами его
обитателей.
В обоих случаях произойдет неминуемая гибель всего—путников и самого
форта Надежды.
Но разве эти обе опасности были неизбежны? Вовсе нет.
Лето уже близилось к концу, и через какие-нибудь три месяца море
опять должно было покрыться льдом. Тогда должно было восстановиться
сообщение, и на санях можно было достичь ближайшего материка,—русской
Америки, если остров окажется на востоке, или Азии, если его отнесет
к западу.
— Так как мы не имеем ни малейшей возможности управлять островом,—
заметил Джаспер Гобсон,—то поневоле находимся во власти течения.
Куда оно нас понесет, туда мы и поплывем.
Что можно было возразить на это? Когда наступят холода, то их
остров, без сомнения, соединится с покрывающим море льдом, и, по всей
вероятности, не успеет даже особенно отклониться ни к северу, ни к югу.
Да и что значило для них, привыкших к холодам и долгим переездам, проехать какие-нибудь сотни миль по льду! Тяжело, конечно, будет покинуть
форт Надежды и все то, что было приобретено ими ценою страшных
трудов, но что же делать? Ведь построенная на этой передвигающейся
льдине фактория не могла принести пользы Компании Гудзонова
залива. Не ожидать же когда этот ледяной остров растает или провалится?
Лучше покинуть его при первой возможности.
Единственно, чего надо было опасаться,—как заметил лейтенант—это
возможности быть унесенными, в продолжение оставшихся теплых месяцев, слишком далеко на юг или на север. Все зависело от направления
течения у входа в Берингов пролив, что и надо было постараться определить
по карте Северного океана. Подобная карта имелась в распоряжении
лейтенанта Гобсона, который попросил всех присутствующих итти
вместе с ним в его комнату. Но прежде, чем покинуть мыс Батурст, он
напомнил всем еще раз о необходимости хранить в тайне все то, что он
открыл им.
— Так как положение наше вовсе уж не так безнадежно, то я не
желаю пока расстраивать моих людей излишними разъяснениями, тем
более, что я сомневаюсь, чтоб они отнеслись к своей участи так же спокойно, как мы,—сказал он.
— Однако не думаете ли вы,—заметила Полина Барнетт,—что нам
следовало бы позаботиться о постройке большой лодки или даже целого
судна, которое, в случае необходимости, могло бы долго продержаться
на море?
— Это хорошая мысль,—ответил лейтенант,—и мы ею воспользуемся.
Я даже немедленно прикажу под каким-нибудь предлогом начать строить
основательное судно, хотя для меня подобный способ передвиженияпред-
ставляется уже крайней и не особенно желательной мерой. Самое для
нас лучшее было бы, конечно, дождаться крепкого льда и постараться по
нему достичь ближайшей земли.
Это был, без сомнения, наиболее удобный способ передвижения.
Чтобы построить подходящее судно, надо было работать не меньше трех
месяцев, а к тому времени море уже не будет свободным от льда. Пуститься
же в плавание во время ледохода было бы рискованно. Потому-то Гобсон
и считал это крайней мерой, с чем не могли не согласиться и все присутствующие.
Пообещав еще раз сохранить все в тайне, все направились в форт, и там расположились вокруг стола в большой зале, которая как раз оказалась
пустой, так как остальные колонисты были на работе.
Лейтенант принес карту, и все принялись тщательно рассматривать на
ней ту часть Ледовитого океана, которая простирается от мыса Батурст
до Берингова пролива.
Самое опасное место, считая от полярного круга до так называемого
„северо-западного прохода", разделяется лишь двумя главными течениями,—
так, по крайней мере, определено Мак-Клуром, после которого
новых изысканий не производилось.
Одно течение называется Камчатским. Беря начало у полуострова того
же названия, оно идет вдоль азиатского берега, пересекает Берингов пролив
и оканчивается у Восточного мыса. Его направление с юга на север
круто изменяется в шестистах милях за проливом, где оно уже открыто
течет к востоку, почти параллельно с проходом Мак-Клура.
Другое течение, названное Беринговым, имеет совершенно противоположное
направление. Проходя вдоль Американского побережья с востока
на запад, оно у самого пролива как бы сталкивается с камчатским
течением, затем, спускаясь к югу и приближаясь к побережью Русской
Америки, разбивается у самых Алеутских островов.
Все эти подробности были прекрасно обозначены на карте лейтенанта
Гобсона.
Рассмотрев их с большим вниманием, лейтенант невольно задумался.
— Надо все же надеяться,—сказал он,— что течение не занесет нас
так далеко. В противном случае, нашему острову придется очень плохо.
— Но почему же, мистер Гобсон?—спросила Полина Барнетт.
— Почему, милэди?—ответил лейтенант.—Вот взгляните на эту
часть Северного океана и вы тогда все поймете. Здесь протекают два
опасных для нас течения, имея совершенно противоположные направления.
Достигнув того места, где оба течения соприкасаются, остров, конечно, задержится и остановится на большом расстоянии от какого-либо
материка, а когда пройдет зима и начнется ледоход, он будет унесен
Камчатским течением в известные края северо-запада или, следуя по
Берингову течению, растает в Тихом океане.
— Этого не может случиться, господин лейтенант!—вскричала Мэдж
убежденным тоном.
— Я никак не могу понять,—сказала Полина Барнетт,—в какой
части моря мы теперь находимся, так как я вижу, что от мыса Батурста
идет как раз это опасное Камчатское течение, направляющееся прямо на
северо-запад. Может быть, оно уже нас захватило, и мы плывем к берегам
северной Георгии?
— Нет, я не думаю,— ответил, погодя немного, Джаспер Гобсон.
— Почему же нет?
— Потому что это течение очень быстрое, и, плывя уже в продолжение
трех месяцев, мы наверное увидали бы какой-нибудь берег. А этого
до сих пор не было.
— Так где же, вы думаете, мы теперь находимся?—спросила путешественница.
— Конечно, между Камчатским течением и материком, вернее всего, в каком-нибудь водовороте.
— Этого не может быть, мистер Гобсон,—ответила Полина Барнетт.
— Не может быть?—удивился лейтенант.—Но почему же?
— Потому, что остров Виктории, попав в водоворот, изменил бы свое
положение, а вы прекрасно знаете, что этого нет.
— Да, вы правы. Но, может быть, мы плывем по какому-нибудь другому
течению, еще не исследованному и не обозначенному на карте? Право, такое неведение ужасно. Мне хотелось бы, чтобы скорее настал завтрашний
день, и я мог бы ориентироваться, где мы находимся.
— Завтрашний день скоро настанет,—заметила Мэдж.
Оставалось только терпеливо ждать. Все разошлись и принялись за
обыденные занятия. Сержант Лонг сообщил товарищам, что назначенная
на завтра поездка в форт Соединения не состоится.