Здесь не было недостатка в сухом валежнике. Они сложили его в кучу
у самых корней елей и зажгли. Ветер раздул огонь, и вся поросль вскоре
была охвачена пламенем.
— Да,—заметил Джаспер Гобсон,—раз видели мы—пусть заметят
и нас!
Ели горели ярко и давали пламя, напоминавшее громадный факел.
Смола кипела и пылала в старых стволах, которые горели очень быстро.
Вскоре они догорели, и все погрузилось в прежний мрак.
Джаспер Гобсон и сержант Лонг еще долго вглядывались, не появится
ли вновь огонь в ответ на их сигнал. Но больше ничего не было видно, хотя они еще надеялись. Вдруг явственный и отчетливый крик, отчаянный
призыв донесся с моря.
Гобсон и Лонг в невероятной тревоге сползли к самому берегу. Но
крик больше не повторился, $
Между тем начинался уже рассвет, и казалось, что с его первыми лучами
буря начала утихать. Вскоре сделалось уже настолько светло, чго
можно было осмотреть горизонт.
Земли нигде не было видно. Небо и вода попрежнему окружали
остров.
Ели горели ярко.
VIII. Тело эскимоски
В продолжение целого утра Гобсон и сержант Лонг бродили по этому
побережью. Погода совершенно изменилась. Дождь почти перестал, но зато поднялся юго-восточный ветер, который начал дуть настойчиво
и не изменяя своей очень заметной силы. Это далеко не радостное
обстоятельство дало понять лейтенанту Гобсону, что надежда достигнуть
материка потеряна.
Действительно, порывы юго-восточного ветра могли лишь отдалить
пловучий остров от Американского материка и бросить в столь для него
опасные северные течения Ледовитого океана.
Но можно ли было утверждать, что остров не приблизится к материку
в продолжение этой ужасной ночи? Не было ли здесь лишь предчувствий
лейтенанта Гобсона, которые могли и не осуществиться? Атмосфера
слегка прояснилась, и взор мог уже проникнуть вдаль на протяжение
нескольких миль, но следов земли не было. Не вернее ли было возвратиться
к предположению сержанта и попросту допустить, что какое-либо
судно ночью стояло в виду острова, что огонь с судна был виден на
миг и что кто-то из судовой команды, будучи в опасности, что-то прокричал?
Во всяком случае, какова бы ни была причина, ни на волнах океана, ни на берегу острова не было видно никаких морских выбросов. Океан, взволнованный береговым ветром, покрылся теперь огромными волнами, с которыми трудно было бы бороться судну.
— Итак, лейтенант,— сказал, наконец, сержант Лонг,—нам все же
надо решаться!
— Да, нужно,— ответил Джаспер Гобсон, проводя ладонью по своему
лбу,—нам нужно остаться на этом острове и обождать зимы. Одна лишь
зима может нас спасти.
Был полдень. Гобсон хотел достигнуть форта Надежды раньше наступления
вечера, поэтому тотчас же двинулся с сержантом по дороге
на мыс Батурст. Попутный ветер дул им в спину. Они были очень озабочены
возникшей у них, не без оснований, мыслью, что за ночь остров
мог, во время этой ужасной борьбы стихий, разорваться на две части.
Трещина, которую они заметили накануне, могла продолжиться на весь
остров. Не были ли они уже навсегда разлучены со своими друзьями?
Все это их теперь страшило.
Вскоре они достигли высокого леса, которым они уже проходили накануне.
Громадное количество деревьев валялось на песке. Одни—с разбитыми
стволами, другие—вырванные с корнем из этой мелкой и зыбкой
почвы, которая не могла их удержать. Листья были сорваны, и одни голые
ветви теперь трепетали под напором юго-восточного ветра.
Пройдя две мили через бурелом, лейтенант Гобсон пришел к окраине
трещины, которую они не могли раньше обследовать в виду темноты.
Теперь они тщательно начали изучать ее. Это была расщелина шириною
до пятидесяти шагов, разделявшая пополам дорогу от мыса Михаила
к старому порту Барнетт и образовавшая род залива, который тянулся
внутрь острова больше чем на милю. Если новые бури снова взволнуют
море—трещина несомненно должна будет расширяться и все более вытягиваться
з длину/
Приблизившись к прибрежью, лейтенант Гобсон увидел, как в тот же
момент громадная ледяная глыба оторвалась от берега и умчалась с отливом.
— Да,—пробормотал сержант Лонг,—опасность вот она, здесь!
Оба ускоренным шагом повернули тогда к западу, чтобы обойти
огромную трещину и потом направиться вновь к форту Надежды.
Они больше не заметили по дороге никакой перемены. К четырем часам
они достигли, наконец, своего обиталища и нашли товарищей за
обыкновенными занятиями.
Джаспер Гобсон объявил своим людям, что он хотел в последний раз, до наступления зимы, поискать следов подвоза припасов обещанного капитаном
Кравенти, но что его поиски оказались тщетными.
— Да, да, лейтенант,—сказал Марбр,—я думаю, можно уже решить
окончательно, что в этом году мы не встретимся с нашими друзьями из
форта Соединения.
— Я думаю то же самое, Марбр,—ответил спокойно Джаспер Гобсон
и прошел в общую комнату.
Полине Барнетт и Мэдж были сообщены два факта, которые были
замечены разведчиками: появление огня и услышанный ими крик. Джаспер
Гобсон подтвердил, что ни он, ни сержант не могли обмануться.
Огонь был ими виден отчетливо, и крик слышен совершенно реально.
Затем, после зрелых размышлений, было решено, что какое-либо потерпевшее
судно, действительно, могло пройти вблизи острова, но что сам
остров нисколько не приблизился к Американскому материку.
Между тем, благодаря юго-восточному ветру, небо очень скоро очистилось
от туч, и воздух просветлел с исчезновением паров. Джаспер
Гобсон поэтому не без основания мог теперь надеяться, что на следующий
день он без труда определит географическое положение острова.
Действительно, ночь была холодная; выпал даже небольшой снег, который
покрыл весь остров. На другой день, вставая, Джаспер Гобсон
мог приветствовать первые признаки зимы.
Наступило 2-е сентября. Небо мало-по-малу очистилось от застилавших
его паров. Солнце взошло. Лейтенант уже ожидал его. В полдень
он сделал самое тщательное определение широты места, а к двум часам
вычислил и долготу. Результатом его вычислений были: широта: 70°50", долгота: 170°30.
Таким образом, несмотря на большой ураган, остров все еще держался
на той же параллели. Буря лишь несколько отнесла его к западу. Он
находился в это время на уровне Берингова пролива, но в четырех стах
милях к северу от мыса Восточного и мыса Принца Уэльского, которые
занимают самую суженную его часть.
Такое новое положение острова было еще более тяжелым. Остров с
каждым днем все больше и больше приближался к великому Камчатскому
течению, которое в том случае, если бы остров попал в него, могло унести
его далеко к северу. Было ясно, что очень скоро участь острова
должна была решиться: он мог или остановиться в середине двух столкнувшихся
течений или затеряться в далеких и пустынных водах северного
полюса.
Очень встревоженный Гобсон, желая скрыть свои опасения, вошел
один в свою комнату и не выходил из нее целый день. Здесь, разложив
перед собою географические и морские карты, он напрягал весь свой
практический ум и все свои знания, чтобы выйти из этого рокового положения.
Температура в этот день понизилась еще на несколько градусов, и
испарения, которые с вечера поднялись из-за горизонта на юго-востоке, в продолжение ночи упали на землю снежными хлопьями. На утро снежный
покров покрыл землю на высоту уже нескольких сантиметров. Наконец, зима приблизилась.
В этот день, 3-го сентября, Полина Барнетт решила посетить часть