турста расстояние в восемь—девять миль и что было бы нехорошо
тревожить лейтенанта Гобсона таким долгим отсутствием.
Однако Полина Барнетт настояла на своем. Как видно будет впоследствии, она поступила очень предусмотрительно, тем более, что этот
обход не мог их отдалить от дома больше чем на полчаса пути.
Полина и Мэдж встали и направились к мысу Эскимосов.
Не успели они отойти и четверти мили, как Полина указала Мэдж
свежие следы на ровном снегу. Следы эти не могли быть сделаны раньше, чем девять или десять часов назад, так как иначе они должны были бы
быть занесены падавшим всю прошлую ночь снегом.
— Что это за зверь прошел здесь?—спросила у подруги Мэдж.
— Это следы не зверя,—ответила Полина, наклоняясь, чтобы лучше
их рассмотреть.—Звери не могут оставить таких следов. Смотри, Мэдж, эти следы совершенно одинаковы. Я уверена, что они оставлены ногами
человека.
— Но кто же мог явиться сюда? — ответила Мэдж.—Ни один солдат, ни одна женщина не покидали форта с тех пор, как мы находимся на
этом острове. Ты просто ошибаешься. Но пойдем по этим следам и посмотрим, куда они нас приведут.
Полина Барнетт и Мэдж продолжали путь и внимательно осматривали
следы.
Через пятьдесят шагов они вновь остановились.
— Вот, смотри, Мэдж,—сказала Полина, останавливая свою подругу,—
и реши теперь, ошибаюсь ли я!
Возле следов ног и другого следа, как бы от падения какого-то тела, на чистом снегу виднелся след человеческой руки.
— След руки женщины или ребенка!—воскликнула Мэдж.
— Да!—ответила Полина,—женщины или ребенка, уставших, страдающих, истощенных, падающих. Потом это несчастное существо поднялось
и продолжало свой путь. Смотри—следы начинаются вновь, а там—
дальше—опять следы падения...
— Но кто, кто это?—спрашивала Мэдж.
— Почем я знаю?—ответила Полина.—Может быть, такой же, как
и мы, несчастный, заточенный, подобно нам, на этом острове в продолжение
трех—четырех месяцев? Или это мореход, выброшенный на берег
во время недавней ужасной бури? Вспомни только крик, о котором нам
говорили сержант Лонг и лейтенант Гобсон... Идем, идем скорее, Мэдж, может быть, нам удастся спасти кого-нибудь.
И Полина Барнетт, опередив свою спутницу, бросилась по следу.
Скоро на снегу она увидала и следы крови.
„Надо спасти погибающего“ ,—решила отважная женщина. В эту минуту
она совершенно забыла, что на острове, на половину подмытом
водою, не было уже ни для кого спасения. Рано или поздно остров с
нею и со всеми должен был погрузиться в бездну океана...
Оставленные на снегу следы вели к мысу Эскимосов. Полина и Мэдж
настойчиво шли по ним. Но вскоре отчетливые следы исчезли. Была
видна лишь неправильная тропинка по снегу. Повидимому, с этого места
неизвестный уже не мог итти на ногах. Он полз, передвигаясь на четвереньках.
Там и сям виднелись куски оторвавшейся одежды. Это были
куски тюленьей шкуры и меха.
— Идем, идем!— повторяла Полина Барнетт, сердце которой сильно
билось, словно собираясь разорваться.
Мэдж бежала следом за ней. Мыс Эскимосов был уже не дальше
пятисот шагов. Он уже ясно обрисовывался на фоне неба. Но на нем
никого не было.
Однако следы, по которым направлялись все время две женщины,
шли прямо к мысу. Полина и Мэдж, почти бегом, проследили их до
конца. И здесь ничего! Но у отвесного берега, которым замыкался самый
мыс, следы вдруг повернули вправо и шли тропинкой по откосу к
морю.
Полина тотчас же бросилась вправо, но в момент, когда она уже
была совершенно готова спуститься к самому берегу, Мэдж, которая, сопровождая ее, все время осматривалась, удержала Полину за руку.
— Стой!—закричала Мэдж.
— Нет, Мэдж, нет!—ответила Полина стремясь вперед, как бы руководимая
каким-то инстинктом.
— Стой же и смотри!— перебила Мэдж, более энергично удерживая
Полину...
В пятидесяти шагах от мыса, на самом берегу, двигалась какая-то
белая масса, испускавшая теперь ужасное рычание.
Это был громаднейших размеров полярный белый медведь.
Обе женщины в безмолвном ужасе остановились. Громадное животное
вертелось вокруг распростертого на снегу мехового свертка, который оно
вдруг подняло и опять бросило в снег. Сверток этот можно было принять
за труп тюленя.
Миссис Полина и Мэдж не знали, что и подумать, и не осмеливались
приблизиться. Вдруг в свертке что-то отвернулось, в роде головного
капюшона, и длинные черные волосы рассыпались по белому снегу.
— Это женщина!—вскричала Полина, намереваясь броситься к несчастной
и удостовериться, жива ли она.
— Остановись!—перебила ее Мэдж, удерживая,—остановись... Зверь
не сделает ей ничего дурного!
Медведь, осматривая неподвижное тело и вертя его, повидимому, не
собирался терзать его своими громадными когтями. Иногда он отходил
и вновь возвращался. Он, казалось, не знал, что ему делать. В то же
время он совершенно не замечал присутствия двух других женщин, которые
с ужасом наблюдали за ним.
Вдруг раздался ужасный треск. Почва затряслась, как при землетрясении.
Можно было подумать, что мыс Эскимосов весь погружается в
пучину океана. Громадный кусок острова, как огромная ледяная глыба, вдруг оторвался от берега, вследствие перемещения в нем центра тяжести, и теперь уносился в море вместе с женщиною и медведем.
Полина Барнетт вскрикнула и хотела броситься на льдину прежде, чем она совершенно отделилась.
— Подожди, подожди же,—повторяла хладнокровно Мэдж, удерживая
Полину крепко за руку.
Озадаченный произведенным льдиной треском, медведь попятился и
огласил воздух страшным ревом; он бросил бездыханное тело и бросился
к той стороне льдины, которая уже отделилась от острова шагов на
пятьдесят. Как бешеный бегал он, взрывая когтями снег и песок, и, наконец, вновь возвратился к безмолвному трупу.
Затем, к неописуемому удивлению обех женщин, он схватил его за
одежду зубами, поднял, понес к краю льдины, бросился вместе с ношею
в море и поплыл к берегу острова.
Будучи великолепным пловцом, как и все животные севера, медведь
в несколько взмахов своих лап достиг берега. С громадным усилием он
вскарабкался на льдину острова и здесь положил тело, которое он принес.
В этот момент Полина Барнетт уже не смогла больше владеть собою: не думая об опасности очутиться лицом к лицу со страшным врагом, она
вырвалась из рук Мэдж и побежала к берегу.
Увидя Полину, медведь поднялся на задние лапы и пошел прямо на
нее. Однако в десяти шагах он остановился и опустил свою огромную
голову. Затем, как бы вдруг забыв свою природную свирепость, под
наплывом воспоминаний о только что происшедшем грозном явлении природы, он повернулся, издал ужасающий рев и тихо поплелся прочь, даже
не взглянув больше назад.
Полина тотчас же бросилась к распростертому на снегу безмолвному телу.
Невольный крик вырвался из ее уст.
— Мэдж, Мэдж!—звала она.
Мэдж приблизилась к телу. Это было тело молодой эскимоски Ка-
люмах.
IX. Приключения Калюмах
Как могла Калюмах очутиться на пловучем острове, в двухстах милях
от Американского континента? Это было совершенно невероятно!
Но прежде всего—дышит ли еще .она? Можно ли ей возвратить жизнь?
Полина раздела эскимоску; тело ее было еще теплое. Она выслушала
ее сердце. Сердце билось слабо, но билось. Кровь, которую потеряла
бедная девушка, была лишь из пораненной руки, и рана не была опасна.
Мэдж перевязала эту рану своим платком и остановила кровотечение.
Полина, став на колени возле Калюмах и приподняв голову молодой