Чтобы не обидеть хозяина, мы присоединились к компании, тем более что нам уже приготовили почетные места на веранде. Старик рассказал односельчанам о том, что во время пожара встретил нас в джунглях. При этом он подкреплял свой рассказ жестами и мимикой, изображая в лицах, как мы испугались огня и звериного воя. Непальцы и мы громко смеялись.
В наступившей внезапно тишине раздался голос седовласого, сморщенного старца — вероятно, старейшины деревни. Не спеша, сделав несколько затяжек из дымящегося глиняного кальяна, он, медленно подбирая слова, заговорил. Старик вспоминал старые добрые времена, когда в дремучих джунглях в изобилии водились звери и еды хватало на всех.
— А сейчас?! — старик глубоко вздохнул. — Сколько леса вырубили, сколько сожгли! Люди приходят, валят лес, а иногда и выжигают, чтобы расчистить место под пашню или для будущего поселения. А куда деваться зверям и птицам джунглей? Они обречены на неминуемую гибель.
Старик помолчал, но никто не осмелился вставить ни слова. Наступила долгая пауза: последнее это дело перебивать старшего.
— Вы, наверно, обратили внимание, — повернулся к нам старейшина, — что звери, завидев в лесу автомобиль с зажженными фарами, даже и не попытались выйти из горящих джунглей. Напрасно вы их испугались, теперь звери боятся включенных фар автомобиля значительно больше, нежели пламени пожарищ.
Сначала я не понял, почему обитатели джунглей так пугаются автомобильных фар. И тут жители деревни (в прошлом, видимо, заядлые охотники — у многих из них есть дедовские старинные мушкеты и ружья) наперебой стали рассказывать о «современном» методе охоты в непальских джунглях. Хотя охота в Непале официально запрещена, однако довольно часто браконьеры отправляются в джунгли ночью. Для этого «охотники» снимают с вездехода брезентовый тент, «ассистенты» освещают кусты мощными лампами. Как только в лучах загорятся зеленым блеском глаза животного, раздается выстрел.
Время было уже позднее, и мы стали собираться в путь. Поблагодарив хозяев за гостеприимство, спросили, как проехать в нужное селение. Вскоре выяснилось, что, оказывается, нам придется пробираться через те самые джунгли, откуда мы только что приехали. Снова среди ночи метаться по лесу под пугающий вой диких зверей?! Посоветовавшись, мы решили больше не испытывать судьбу и вернуться в Симру.
— Как добраться до города? — поинтересовались мы.
Непальцы лукаво засмеялись.
— Да вот же он! — десятки рук показали в противоположную сторону, туда, где, если приглядеться, на расстоянии шестисот-семисот метров сквозь крону деревьев поблескивали огни городка.
Через несколько минут мы были уже в Симре. Всю дорогу мы ехали молча, усталые и измученные, под впечатлением пережитого в джунглях. Теперь мы уже не пугались звериного воя, — это был крик отчаяния, зов о помощи.
Еще совсем недавно охота на диких животных в Непале не только не запрещалась, но и активно рекламировалась. Было бы лишь желание поохотиться, подкрепленное соответствующей суммой денег, преимущественно в твердой валюте. Носильщики доставляли любителей острых ощущений в корзине за плечами в самый живописный, затерявшийся далеко в горах уголок Непала. За дополнительную плату устраивалась охота со слоном даже на тигра.
Самую пышную, по свидетельству очевидцев, охоту устроили английской королеве Елизавете II во время ее визита в Непал в 1961 году. Ее дед Георг V также не преминул поохотиться в Непале в 1911 году. Его трофеи составили 39 (!) тигров, 18 (!) носорогов. Однако все это «невинная забава» в сравнении с охотничьими трофеями премьер-министра Непала Джуддха Шамшер Бахадур Раны (правил с 1932 по 1945 год). За семь охотничьих сезонов он убил 433 тигра, 53 носорога, 93 леопарда, 22 медведя, 20 крокодилов, дикого буйвола, не считая диких собак, гиен, оленей и других животных!
Для Елизаветы II в девственных джунглях на юге страны, на берегу реки Рапти, соорудили охотничий лагерь. Именно соорудили — ведь он раскинулся на площади более двух с половиной квадратных километров. Мощный бульдозер выкорчевал вековые деревья и расчистил место. Вскоре здесь была проложена дорога. Неподалеку от лагеря построили взлетно-посадочную полосу. Несколько дней бульдозеры, снимая верхний слой земли, выравнивали место для лагеря. Джунгли есть джунгли. Вдруг какая-нибудь ядовитая тварь нарушит покой королевы?!
Туда согнали рабочих и приказали собрать уцелевших скорпионов, змей, жуков в корзины. Что касается тех тварей, которых «голыми руками не возьмешь» (например, малярийных комаров), то их уничтожали ядохимикатами с самолета. Только после этого площадку покрыли дерном. Несколько дней его тщательно поливали специально присланными из Катманду пожарными машинами.
Главным украшением охотничьего лагеря (точнее говоря, городка — ведь там были проложены своеобразные «улицы» и «проспекты», вдоль которых посадили выкорчеванные накануне цветущие деревья) стала модель Эвереста из камня и песка. Заметьте, этому городку суждено было существовать всего один день и одну ночь. Однако построили там не охотничьи домики и палатки, а роскошные покои для королевы Елизаветы II. В них насчитывалось одиннадцать комнат, две ванные с холодной и горячей водой круглосуточно, хотя даже в домах непальской столицы водопровод был в то время большой редкостью.
Пока в огромных баках на кострах подогревали для королевского «водопровода» воду, а пожарные старательно сбивали брандспойтами пыль с только что высаженных, усыпанных цветами деревьев, на аэродроме ждали прибытия ее величества Елизаветы II.
В лагерь королева въехала на слоне под богатым балдахином. Практически со всех уголков страны пригнали сюда слонов. Тремстам шестидесяти семи слонам предстояло сыграть далеко не последнюю роль в предстоящем представлении. Здесь были слоны-охотники, слоны-перевозчики и даже слоны-бары. На слонах-барах можно было в тропическую жару не только освежиться прохладительными напитками, но и выпить бокал холодного шампанского.
В первый же день охоты застрелили тигра, а на следующий и без того ничтожное количество оставшихся в живых носорогов сократилось еще на одного. Атрибуты восточных сказок сопутствовали буквально каждому шагу королевской персоны. Меню коронованной особы «украшали», например, блюда из жареного лебедя, плов из павлинов и шашлык из дикого кабана. Таким образом, в течение одного «представления», продолжавшегося не более суток, было уничтожено четыре представителя фауны Непала, которые находятся сейчас под охраной государства.
В то время еще только начинали раздаваться голоса в защиту редких и порой уникальных животных, населяющих Непал. Однако справедливые требования долгое время еще оставались без внимания. Правда, в конце 60-х годов был наложен запрет на охоту с автомобилей.
В справочнике «Изучайте Непал и язык непали», изданном в Непале в 1971 году, приводятся расценки на отстрел диких животных и даже таких, которые сейчас внесены в Красную книгу. Оказывается, чтобы убить снежного барса, достаточно было заплатить около 10 долларов в казну государства за лицензию на отстрел. Менее 10 долларов… и убийство снежного барса свершается. Именно убийство, так как, даже раненный, этот зверь никогда не нападает на охотника, а пытается побыстрее скрыться из виду.
За эту гигантскую кошку с густым, длинным и шелковистым мехом (платили 10 долларов, а за фазанов — не более полутора. Известно, что один из видов фазанов, так называемый гималайский lophophoras (его называют еще «данфе» в Непале и «дафне» в Тибете), считается символом страны.
Национальные парки Непала
Пышные охоты в гималайском королевстве канули в прошлое. В туристических бюро со стен сняты глянцевитые плакаты, на которых изображены люди в пробковых шлемах, стреляющие со слонов в оскаленную пасть тигра. Теперь из овальной рамки на вас смотрит не разъяренный хищник-людоед, а вполне мирное, даже уютное животное. Под ним текст: «Тигр нужен живым!»