Со всеми предосторожностями подобрался к своему мешку. Быстрыми ударами топора перерубил лыжи, оставленные у стены. Это хоть немного сократит опасность немедленной погони. Что еще? Поджечь барак?.. Нечем! Быстро пересек речку и оказался прямо напротив движка, который второпях не закрыли дощатой защитой, прикрытием от дождей и снега. Прицелился… хотел выстрелить, но одумался и скрылся в лесу.
К исходу четвертых суток одинокий лыжник вышел к берегу Иртыша, поблизости от домика бакенщика. Лыжник подошел к нему, постучался, а через несколько минут отправился дальше, вдоль берега, вниз по реке.
Отсутствие «кооператора» заметили только вечером, за ужином. Вспомнили, что он собирался дойти до ближайшей заимки, узнать, не ждут ли там какого-нибудь транспорта? Может быть, заночевал, так как не надеялся на свои силы для возвращения. Но его не было и к обеду следующего дня. Решили послать человека на заимку. Вот тогда обнаружили изрубленные лыжи. Все стало ясно.
Взяв лыжи у обозников, группа рабочих во главе с Гришей бросилась по следу. Но в ночь шел снег, след замело. Пришлось возвращаться ни с чем.
Хотя трудно было поверить, что «гость» остался поблизости, из предосторожности снова были выставлены ночные патрули.
Разведчики перебирали в памяти все детали пребывания у них «кооператора». Вспомнилась история Митрина, испуганные практиканты, погоня и другие «чудеса». Кто; то заметил, что с момента появления больного «чудеса» прекратились. Перестали осыпаться шурфы, тухнуть пожеги.
Радио принесло сообщение, подтвердившее, что никакого ревизора Петрова никогда на Бирюксу не посылалось и по спискам не числилось. Особенно нервничал Гриша.
Пограничник, называется! Нарушителей задерживал, а здесь из собственных рук бандита кормил и выпустил.
Следующий радиограммой отдел ГПУ требовал срочной направить в распоряжение оперативной группы надежного человека, хорошо знающего район и могущего опознать преступника. Выбор пал на Чернова. Вместе с ним вызвался ехать Гриша. Это было возможно, так как для предполагавшегося ремонта радиопередатчика с обозом прибыл радист, который согласился остаться пока, на замену, до возвращения.
Одеться «по форме» для Гриши было делом минуты. Легонькие санки быстро скрылись за поворотом.
Как потом рассказывал Чернов, их встретили в устье Черновой и направили в разные группы. Только через месяц на разведках была получена радиограмма, в которой сообщалось, что Гриша больше не вернется «в связи с болезнью и переводом на другую работу», был указан адрес, по которому следовало выслать баян.
Чернов вернулся почти ни с чем. Прочесали весь район. Обнаружили избушку, в которой долгое время скрывался «кооператор». Нашли место его ночевки в момент бегства и примерно определили пункт выхода к Иртышу. Но зимовавший рядом бакенщик категорически отрицал появление здесь лыжника. Он упорно утверждал, что знает каждый след в округе и никого не видел.
Наступил период последних предвесенних перевозок, когда делается все возможное, чтобы успеть до распутицы завезти грузы по зимнему пути Трудное, тяжелое время. Опоздаешь на несколько дней — и придется таскать грузы вьюком, а разве вьюком много навозишь?
На Иртыше то там, то здесь уже появились широкие полыньи Редкий возчик соглашался ехать в одиночку Старались двигаться только артелями, днем и медленнее, чем обычно; впереди обоза, метрах в пятидесяти, ехала «разведка» — опытный возчик на мало загруженных санях.
Зная об этом, Тарасов отправлял грузы и людей, ехавших на строительство нового прииска, большими партиями. С одним из последних транспортов он поехал сам.
Обоз недалеко отошел от Усть-Каменогорска и остановился на ночевку. Возчики и ехавшие с обозом люди быстро расположились в помещении зимовья. Принесли мешок с замороженными пельменями и начали готовить традиционный, для подобных условий, сибирский ужин, когда в помещение, вошли двое военных в форме командиров О ГПУ. В одном из них Тарасов с изумлением узнал своего радиста Гришу Светова. Он уже поднялся было навстречу, но вовремя заметил предупреждающий взгляд. Состоялось обычное для таких случаев знакомство.
Во время ужина старший из чекистов спросил Тарасова:
— У вас на разведках неприятности? Вы не в курсе дел?
— Не очень. Думаю, что вы знаете больше меня!
— Едва ли. Сейчас уже поздно, да и неудобно. Утром задержитесь с нами ненадолго, а обоз пусть уходит.