Пока бойцы окапываются и разгружают телеги с палаточными деталями, я гуляю по травке на поле подальше от всех. Новая флора чувствуется иначе, здесь даже дышится по — другому.
Вспоминаю виды открывшихся красот, когда мы только вышли на эту сторону света. Замерев в седле, с высоты пика на скале я взирал на бескрайние просторы, пока мимо не проехала вся колонна.
Леса военным камуфляжем, поля коврами и реки паутиной. Холмы и равнины, словно море, волнуясь замерло. Белые проплешины снега вдалеке кусками. Виднеются ровные зелёные лоскуты молодых посевов на востоке. Озерко поблёскивает, каменные развалины возвышаются над кронами — на западе. На горизонте башни, можно разглядеть столбы дыма, тянущиеся от ближайших селений в облака.
Думал, что здесь всё усеяно городами или хотя бы сёлами. Облом. Никто не хочет селиться у Хребта, за которым вампиры. Зря не поверил ушлым старым солдатам на сторожевых башнях у перевала, посчитав, что преувеличили масштабы бедствия.
Лагерь развернули к вечеру неподалёку от горного ручья с талой водой, собрав в первую очередь палатки господ.
Гонцы вернувшиеся с ближайшей деревни, принесли корзину свежих яиц, сетку хлеба и два мешка свежих овощей. Мяса у местных купить не удалось.
Суккубки, прихватив луки, с радостью умотали охотиться. Им раздолье, тепло, как поздней весной. Хотя к ночи ветер с гор пошёл холодный, и все накинули свои шубы обратно.
Ну или почти все. У солдатского костра мне и так хорошо. Мужики здесь простые, с ними общаться приятней.
Дров принесли трое бедолаг на окраине лагеря и ждали, пока им там огниво или тлеющая щепка перепадёт. Я помог. Сидят теперь довольные, пусть и опытные, но самые простые вояки. И я с ними устроился, подальше от господ.
— Лорд, говорят, ты генерала вампирского прикончил в одиночку, так ли, или наговаривают? — Спрашивает самый старый боец у костра, которому лет пятьдесят на вид. Доспехи кожаные старые, пошарпанные, зато меч хороший блестит. За словом в карман не лезет.
— Да, было дело, покромсал урода, — киваю, глядя на языки пламени и наслаждаясь треском дров на природе.
— А по тебе и не скажешь, — посмеивается.
— И без доспехов не страшно — то в походе? — Подкалывает второй солдатик.
— Не хочу вонять, как вы, — отвечаю, посмеиваясь.
— Ха, и то верно, — подхватывает матёрый. — Юный лорд, в расцвете сил красив и благоухает, авось невесту в лесу найдёт аль на дороге.
— Да зачем, вон дочка советника глаз с лорда не сводит, — ещё один брякает.
— Шутники, блин, — хмыкаю.
Матёрый бойцу подзатыльник отвешивает.
— Дубина, — фыркает до кучи на него.
А я сижу спокойно, ни на кого не пылю. Беззлобные они все.
Наступает неловкая пауза, которую вскоре прерывают.
— Слышал я, — снова подаёт голос матёрый, шевеля палочкой угольки в костре. — Что ты лорд ещё по молодости на большом балу с девятью лучшими мечами Кусубата повздорил. Да так, что раздел их перед всей знатью и королём.
— Да враньё это, — встревает на вид самый молодой. — Тогда бы лорд с нами сейчас не сидел. Скажи, Крис?
Пожимаю плечами, посмеиваясь. Солдаты встрепенулись, потирают ладоши, завидев приближающегося товарища.
Четвёртый боец кованый чайник с кипятком тащит с довольным видом. Таких только два на всю солдатскую ораву.
— Чайку попьём, — радуются, принимая в коллектив ещё одного бойца.
— Эх, сейчас бы мяса пожрать, — вздыхают. — Ну где этих рогатых носит?
— Тише ты, — осекает старый солдат. — У них слух острый, а у тебя яйца не лишние.
— И то правда… — соглашается товарищ, почёсывая затылок.
Верно подмечено, где носит этих баб? Суккубки с охоты ещё не вернулись. А уже десятый час вечера.
— Серебра и Света, лорд, — подходит боец, из командирского состава, который в деревню лично гонял. — Угощайтесь, прошу.
Протягивает мне в обеих лапах два уже сваренных яйца, здоровенный огурец, три пластины сушёного мяса на краюхе свежеиспечённого белого хлеба. Похоже, все гостинцы с деревни он раздал, большую часть господам, остальное командирам.
Солдатам, я так понимаю, хрен с маслом.
— Спасибо, — принимаю и приглашаю к нашему скромному костру. — Присаживайся.
Командир охотно приземляет зад на брёвнышко. Вытирает пот со взмыленного лба. Вид встревоженный, на опушку леса поглядывает, откуда на нас тьма кромешная смотрит в ответ.
— Разделите на всех, — передаю скудную провизию матёрому солдату.