Удар.
Мои ноги ударяются о бетон на другой стороне. Удар вибрирует во мне, смесь боли и эйфории.
Я поворачиваюсь, мои глаза находят Блэр еще до того, как я успеваю потерять равновесие. Она смеется, хлопает в ладоши, ее лицо сияет.
Я преувеличенно низко кланяюсь.
— Проще простого. Я же говорил, что это легко.
— Моя очередь, – кричит она.
Я отхожу назад. Черт, я нервничаю из-за этого момента больше, чем за себя. Не хочу, чтобы Блэр пострадала. Никогда. Но я, как и она, знаю, что риск – это самое главное. Сказать ей не прыгать – значит лишить ее кайфа.
— Готова? – спрашиваю я.
— Готова, – говорит она, поправляя розовый бант на повязке.
Она разбегается, ее форма изящная, мощная. Она прыгает, ее балетно-идеальная осанка рассекает воздух. Должно быть, по сравнению с ней я выглядел неуклюжим животным. Она легко приземляется на ноги.
Не задумываясь, я подбадриваю и хватаю ее, крутя вокруг себя. Мы оба смеемся, адреналин и облегчение превращаются в сумасшедший коктейль. Это лучше, чем любой ликер, который мои друзья когда-либо давали мне на вечеринке.
Я опускаю ее на землю, но мои руки остаются вокруг нее.
Блять, я хочу ее поцеловать.
Ветерок охлаждает мое лицо, пока мы переводим дыхание. Голова Блэр склоняется к моему плечу. Я притягиваю ее чуть ближе, и она поднимает голову. На секунду я впадаю в панику. Черт, неужели я зашел слишком далеко?
Но когда ее взгляд встречается с моим, глаза сияют. Ее вишнево-розовые губы слегка приоткрыты. Словно магниты в замедленной съемке, мы оба наклоняемся еще на долю секунды ближе...
Жужжание.
Мой телефон вибрирует в кармане, и Блэр отступает назад.
Я инстинктивно достаю телефон.
— Надо ответить, – бормочу я. — Моя бабушка.
— Ашер? – Бабушкин голос трещит. — Я упала.
Когда бабушка позвонила, у меня было такое ощущение, будто мой желудок вывалился из задницы. Она сказала, что с ней все в порядке, я сказал Блэр, что мне нужно идти. Но она настояла на том, чтобы поехать со мной.
Проблема в том, что Блэр никогда раньше не была у меня дома. Более того, я уверен, что она вообще никогда в жизни не выезжала за пределы своего района.
Дома я усаживаю бабушку на диван, укладывая ее ногу на три подушки. Я прикладываю пакет со льдом.
— Ты должна быть осторожна, бабушка. Хочешь, я отвезу тебя в травмпункт? Мы можем поехать прямо сейчас.
Она отмахивается от меня, отвечая по-русски.
— Я в порядке, Ашер. Это просто небольшое растяжение, я думаю. Мне не стоило вызывать тебя домой.
Когда поворачиваюсь, Блэр смотрит на меня. В ее глазах странная смесь эмоций. О чем думает эта девушка? О тепле, сочувствии, жалости?
— Приятно познакомиться, – говорит она Блэр по-английски.
Ее английский никогда не был на высоте. Она переехала сюда из России в детстве. Дети в школе, которые издевались над ее акцентом, быстро замолчали, когда оказались на другом конце моего кулака.
Блэр мило улыбается.
— Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, миссис...
— Чернофф, – говорю я.
— Миссис Чернофф. Надеюсь, вам не очень больно.
— Все в порядке. – Бабушка понимающе улыбается. — У Ашера никогда не бывает друзей.
Я быстро встаю.
— Мы дадим тебе отдохнуть, бабушка. Просто позови меня, если тебе что-нибудь понадобится.
Я машу Блэр, чтобы она следовала за мной в мою комнату. Здесь темно и полный бардак. Включаю свет, обнаруживая кучи белья и домашние задания, которые игнорировал неделями.
— Извини, что здесь полный бардак.
Я опускаюсь на кровать, жестом предлагая ей сесть рядом со мной, если она хочет.
Взгляд Блэр блуждают по комнате, но она вежливо не комментирует. По какой-то причине это меня раздражает. Я хочу, чтобы мы были настолько близки, чтобы она ничего не скрывала. Достаточно близко, чтобы слышать ее собственные мысли.
— Это так мило, что ты заботишься о своей бабушке, – говорит она, осторожно присаживаясь на край кровати. — Мне нравится видеть эту сторону тебя. Она действительно тебя любит.
Я пожимаю плечами.
— Просто мы были вместе очень долгое время. Я ей всем обязан, я думаю.
— Должно быть, это было тяжело. Хотя у меня есть родители, и это все равно ужасно.
Во мне вспыхивает любопытство.
— Ты никогда не говоришь об этом дерьме. Что такого плохого?
Она вздыхает.
— Они так осуждают. Особенно мама. У нее вся моя жизнь расписана по полочкам. Иногда мне кажется, что если я хоть на дюйм выйду за рамки, она от меня отречется.
— Что она планирует для тебя?
— Она разрешит мне пойти в школу танцев после окончания школы. Но после этого? Забыть о карьере. Выйду замуж за какого-нибудь респектабельного парня из их снобистского круга. Нарожаю столько детей, чтобы он был счастлив.
— Ты этого не хочешь?
Она пожимает плечами.
— Я хочу делать все, что мне хочется. Я хочу контролировать свою судьбу. Наверное, поэтому мне нравится...
— Проводить время со мной, – заканчиваю я. — И адреналин.
Она кивает, и мне кажется, что я впервые вижу настоящую Блэр, под всеми этими розовыми бантиками и румяными веснушчатыми щечками.
И мне чертовски нравится то, что я вижу.
— Я имею в виду, что мне нравится проводить с тобой время не только для этого.
Что-то теплое шевелится во мне. Я прочищаю горло. Мне кажется, что если я отвечу, то проболтаюсь, как сильно я ее хочу, и все пойдет насмарку.
Ее взгляд переходит на дальнюю стену.
— Что это за рисунки? – спрашивает она, прежде чем я успеваю ответить.