Раунд официально заканчивается, и диджей снова врубает басы, наполняя склад музыкой. Нехотя игроки отступают один за другим, пока не начинают спускаться по лестнице.
Ашер двигается последним. Он смотрит на меня. Я не могу прочесть то темное, что таится в его глазах. Я уже собираюсь последовать за ним, когда Лекс поднимает руку.
— Подожди, Блэр. – Замираю, приковав взгляд к скрюченным пальцам Лекса с тяжелыми серебряными кольцами. Он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах холодный блеск. — Ты сегодня неплохо справляешься. Ты должна гордиться.
В его словах сквозит темная, ядовитая ирония. Я сглатываю, стараясь не заикаться.
— Спасибо.
— Толпа определенно наслаждается этим.
Я моргаю.
— Наслаждается...чем именно?
Он наклоняется ко мне, на его губах играет хищная улыбка.
— Тобой и Ашером. Химией, напряжением. Жестокое, кровавое и...совершенно завораживающее. Это делает их еще более заинтересоваными. Заставляет тратить еще больше денег на этот вечер. Ты – изюминка, Блэр. Не знаю, почему мы раньше не включили личные элементы в испытания.
Мышцы желудка спазмируют. Я окидываю взглядом толпу – изможденные парни в дорогих костюмах, элита из элит. Для них я просто шоу, источник развлечений.
Ужасная мысль поражает меня, холодная и острая. Я вспоминаю фиолетовый конверт в почтовом ящике, как Ашер отрицал, что посылал его. Может, и не он.
— Это был ты? – вздыхаю я. — Это ты пригласил меня сюда сегодня вечером?
Улыбка Лекса расширяется, хотя в ней нет тепла.
— Ты острее, чем кажешься. Я должен был догадаться, судя по тому, как Ашер всегда говорит о тебе.
Мое сердце колотится.
— Он...говорит обо мне?
— Общество Морталис – это не просто игра. Это место для людей, которые приняли свое истинное предназначение – жить на краю, не подчиняясь правилам общества. Гореть ярко, даже если это означает перегореть.
— Я не понимаю. Зачем вы пригласили меня? Ашер сказал, что ничего об этом не знает.
Он подходит ближе, его взгляд тревожит.
— Мне нравится Ашер. Я увидел в нем потенциал в тот момент, когда два года назад наблюдал, как он выделывает трюки на своем мотоцикле. Привел его в наш мир. Но есть одна вещь, которая сдерживает его.
Я сглатываю.
— Какая именно?
— Ты. – Его улыбка становится ледяной. — Чтобы управлять своей судьбой, Блэр, ты должна уничтожить свое прошлое.
Я – его прошлое. Каждый момент между нами, каждое воспоминание, каждая обида – он все еще несет все это в себе.
Ашер думал обо мне. Он говорил обо мне. Он был одержим мной. Все это время я думала, что только я одна держусь. Но и он меня не отпускает.
— И если толпе нравится драматизм, тем лучше, – говорит Лекс. — Как заставить людей переживать? Поднять ставки. Как поднять ставки? Добавить эмоций: любви, ненависти, обиды. У вас с Ашером все это есть.
Меня тошнит. Нас используют – больше, чем я предполагала. Для этих людей в этом нет ничего настоящего. Это просто зрелище.
Я поднимаю подбородок, сдерживая дрожь в голосе.
— Я не сдамся. Я выиграю эти деньги.
Улыбка Лекса похожа на лед.
— Вот это дух. Борись до самого конца.
Он указывает на лестницу, и я не колеблюсь. Спускаюсь вниз так быстро, как только могу, отчаянно пытаясь скрыться от его взгляда. Но пока спускаюсь, в моей голове проносятся мысли о том, что я только что узнала.
Значит, Ашер все еще хранит меня в памяти. В голове крутятся два ужасных варианта.
Либо он все еще любит меня.
Либо...
Он хочет моей смерти.
И он хочет быть тем, кто это сделает.
Глава пятнадцатая
Блэр
Возраст 16 лет
Тьма.
Это то, что я помню из последних нескольких недель. Это почти все, что я помню. Нет, есть еще падение и боль. Я смутно помню, как Ашер выносил меня из здания, его голос был неистовым, но все остальное расплывчато. В конце концов, это был всего лишь перелом лодыжки. Было чертовски больно, но разве этого достаточно, чтобы все казалось таким далеким, таким туманным? Иногда мне кажется, что мой мозг пытается защитить меня, скрывая глубокие раны под слоями оцепенения.
Я лежу на больничной койке и слушаю, как в палату вбегают мои родители. Мамин голос колеблется между беспокойством и яростью. Слышу каждое слово, хотя ее голос как будто находится за миллион миль от меня. Я не должна была сбегать. Не должна рисковать. Они спрашивают, как это произошло, и я понимаю, что они не должны знать. Мама угрожала отобрать у меня мечту о балетной школе. В конце концов, ей не стоило беспокоиться.
Я сама отняла у себя эту мечту. Мы с Ашером, наши игры – вот что отняло ее. Чтобы попасть в балетную школу, нужно быть лучшей из лучших. Даже с талантом и годами тренировок большинство девочек не попадают туда. Но я собиралась.
Но это...
Это все испортило.
— А как же балет? – хнычу я, цепляясь за мамину руку.
Она гладит меня по волосам, улыбаясь своей холодной, отполированной улыбкой.
— Ты все еще можешь заниматься им в качестве хобби, дорогая. Но скоро ты будешь слишком занята. Когда ты выйдешь замуж и родишь детей, у тебя не останется времени на глупые маленькие увлечения.
Ее слова режут так же глубоко, как сломанная лодыжка.
Ашер пытается навестить меня. Он звонит и пишет каждый день, как сумасшедший. Но мне невыносимо видеть его лицо и слышать голос.
Он слишком сырой, слишком запутанный в будущем, которое я только что потеряла. Я боюсь, что родители заманят меня в ловушку своего мира, ведь теперь у меня нет плана побега. Я не хочу выходить замуж за одного из сыновей их душных друзей и растворяться в жизни, состоящей из благотворительных мероприятий и родительских собраний.