— Я знаю, – говорю я.
— Убери это от меня.
Медленно, не торопясь, делаю шаг к ней. Темный порыв внутри меня говорит мне, что я должен позволить ей прочувствовать каждую секунду.
Я не хочу, чтобы Блэр умерла. На самом деле, хочу, чтобы она жила, только так я смогу заставить ее понять, кому она принадлежит. Но меня все еще мучает то, как она поступила со мной, как бросила меня и исчезла как призрак, когда я ей надоел. За это я хочу, чтобы она заплатила.
Медленно протягиваю руку, кончиками пальцев касаясь кожи ее бедра в том месте, где змея обвилась вокруг нее, затягиваясь. Неоновый зеленый цвет так красиво смотрится на ее коже. Одно неверное движение – и мы оба будем укушены. Ее тело напрягается, слегка выгибается вверх.
Может быть, я сумасшедший. Но когда жизнь и смерть висят на волоске, это наркотик, как никакой другой. Блять. Я чувствую, как мой член уже твердеет под джинсами, просто глядя на нее, такую беспомощную и отчаявшуюся передо мной. Ее вишнево-розовые губы широко раскрываются в страхе.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе, Блэр?
— Да, – всхлипывает она.
— Ты не очень вежливо попросила.
— Хорошо. Пожалуйста. Пожалуйста, Ашер, просто, блять, помоги мне.
Я ухмыляюсь. Блять. Кажется, я никогда раньше не слышал этого слова из ее уст. До сегодняшнего дня.
Несколько часов назад я трахал ее возле склада. Но я готов снова. После того как я так долго был одержим Блэр, не собираюсь исчерпать запас выносливости в ту ночь, когда я действительно получу ее. Я не смогу устоять перед этим. И на этот раз все смотрят.
В ушах раздается шипение. Я убираю руку с того места, где к ней прицепилась змея, и подношу указательный палец к ее трусикам, сдвигая их в сторону. Ее щель чертовски мокрая. Я знал это. Всегда знал, что этот страх возбуждает ее, и всегда подозревал это. Шестнадцатилетним подростком я не знал, что делать с этой информацией. Но сейчас, в двадцать один год, она меня безумно возбуждает.
— Умоляй, детка. – Она качает головой. – Почему нет? Потому что ты ненавидишь меня, сладкая? – беззвучно заикается. Я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. — Я знаю, что тебе нравится страх. Знаю, что от этого ты мокрая. Так что может быть лучше этого?
— Т-ты псих. Просто помоги мне.
Но несмотря на свои слова, она тихонько стонет, и внезапно я вижу чистый, полный похоти красный цвет.
— Говорят, толпа нас любит, Блэр. Как насчет того, чтобы устроить им шоу?
Глава девятнадцатая
Блэр
Настоящее
Celebrum.
Это означает мозг. Именно отсюда берет начало страх. Как человеческие существа, страх заставляет нас паниковать. Паника заставляет нас принимать глупые решения в опасных ситуациях. Поэтому самое главное – сохранять спокойствие.
Все эти вещи я рационально понимаю. Но их слишком трудно вспомнить, когда вокруг моего бедра обвивается ядовитая змея, а мальчик, разбивший мне сердце, держит руки на моем теле, а в его черных с зелеными пятнами глазах застыл голодный взгляд.
— Ашер, – умоляю я. — По-пожалуйста, помоги мне.
— Как насчет того, чтобы устроить им шоу? – бормочет он.
Мышцы желудка спазмируют. Это безумие, ненормальность, сумасшествие. Прямо как Ашер. В отличие от охоты на кулон в темноте или за пределами склада, на этот раз нас видят все. Целая толпа зрителей-садистов стоит вокруг ямы, не сводя с нас глаз. Думаю, их телефоны были конфискованы на входе, но это не меняет того, что сотни глаз в данный момент смотрят на Ашера, прикасающегося ко мне. Но я не могу отрицать, что в моей душе нарастает боль, когда я наблюдаю, как его сильные татуированные руки скользят по моим складочкам, поджигая мой клитор. Музыка на складе звучит громче, чем шипящие, скользящие звуки змей.
— Ты сумасшедший, – шепчу я. — Мы можем умереть.
Медленная, мучительная улыбка расползается по его лицу.
— И именно это делает это ощущение таким чертовски приятным.
В ответ я могу только стонать, стараясь не шевелиться, пока чувствую, как змея все сильнее обвивает мое бедро. Ашера это, кажется, даже не волнует. На его лице нет страха, только чистое, голодное удовлетворение.
— Почему ты наказываешь меня? – шепчу я. — Я сожалею о том, что, как ты думаешь, я сделала. Но это ты причинил мне боль.
На его лице мелькает смущение, но оно быстро угасает.
— Ты права, это наказание. Но некоторым девушкам нравится быть наказанными. Думаю, ты одна из таких девушек, Блэр.
Один из его пальцев проникает в меня, мое ядро сотрясается от удовольствия. Мне все еще немного больно от того, как он входил в меня раньше, но по какой-то странной причине это только усиливает приятные ощущения. Содрогнувшись, я понимаю, что хочу этого. Даже когда моя жизнь висит на волоске. Особенно когда она висит.
— Хорошая девочка, – бормочет он, наблюдая за тем, как я отдаюсь нарастающей боли удовольствия в глубине моей души.
Он двигается осторожно, медленно, целенаправленно. Но от этого все становится еще более интенсивным. Он входит и выходит, его большой палец обводит мой клитор так, что мне хочется кричать, и с каждой секундой я становлюсь все более влажной. Но я застыла. Ашер смеется, когда крики и вопли толпы становятся все громче. Я благодарна, что свет наверху настолько яркий, что я не вижу их, только массу теней, которые, как знаю, являются группой больных, наблюдающих за тем, как меня все сильнее и сильнее доводят до оргазма.
— Тебе нравится это, детка? Тебе нравится, что все смотрят, как я овладеваю твоим телом?
Я полувсхлипываю: