Я резко смеюсь.
— Опять ебаная ложь.
— Не убивай их, – умоляет она, ее голос срывается. — Это того не стоит. Пожалуйста, Ашер, не выбрасывай свою жизнь ради них.
— Я здесь не для того, чтобы их убивать. – Я оглядываю ее семью с холодным презрением. — Но если вы хоть слово об этом пророните, я позабочусь о том, чтобы вы поплатились своими жизнями.
Я хватаю со стола их телефоны и швыряю через всю комнату.
— Блэр, принеси мне рулон клейкой ленты, – приказываю я. — Одно неверное движение, и кровь окрасит эти чистые стены.
Блэр кивает, пересекает комнату и открывает ящик. Достает рулон ленты, ее глаза расширены, она все еще осмысливает реальность происходящего. Киваю в сторону ее родителей.
— Свяжи им руки и запри в подвале.
Ее руки дрожат, но она делает то, что я говорю. Звук рвущейся ленты наполняет комнату, когда она обматывает ее вокруг их запястий. Я наблюдаю, как она заставляет себя сохранять спокойствие, на лбу блестит капелька пота. Открывает дверь в подвал, и ее родители спускаются по ступенькам, затихая от ужаса. Уэс наблюдает за происходящим со смесью шока и ярости.
— Господи, Блэр, ты просто идешь на поводу у этого психопата? Я думал, ты будешь...
— Заткнись нахуй, – огрызаюсь я, устремляя взгляд на него, протягивая нож. Киваю Блэр. — Свяжи его тоже.
Уэс вздрагивает, когда Блэр приближается, и начинает отступать.
— Слушай, ты можешь забрать ее, хорошо? Я не хочу ее. Я думал, она будет вести себя хорошо. Это не то, на что я, блять, подписывался.
Блэр колеблется, ее глаза темнеют от гнева, а затем она вырывает полоску ленты из рулона, хватает его за запястья и скрепляет их вместе. Я подхожу к ним и хватаю Блэр за юбку, разрывая ее на части. Не обращая внимания на ее вздох, с ухмылкой подношу полоску ткани ко рту Уэса и запихиваю ее внутрь. Протесты выливаются в приглушенное, яростное ворчание.
Ухмыляюсь, наклоняясь ближе, чтобы Уэс почувствовал тяжесть моего присутствия.
— Ты уже трахалась с ним, Блэр? – спрашиваю я, мой голос насмешлив.
Она качает головой, я чувствую, как она дрожит, когда мой взгляд снова переключается на нее. Придвигаюсь к ней, касаюсь губами ее щеки и пробираюсь к уху.
— Я знаю, что тебе нравится выпендриваться. Я понял это прошлой ночью. Как насчет того, чтобы устроить ему небольшое шоу, прежде чем я решу, перерезать ему горло или нет?
Глаза Блэр мерцают темным жаром. Ее лицо измазано тушью и грязью. Она никогда не выглядела такой красивой. Я просовываю большой палец между губами, ощущая мягкое влажное тепло ее языка. Тепло пульсирует во мне. Мой член твердеет. Как приятно было бы сорвать с нее юбку и трахнуть ее хорошенькую киску на глазах у мужчины, которому она была обещана.
Блэр стонет так, будто не может сдержаться, даже если бы хотела.
— Да, – хнычет она. — Мне это нужно.
Я трахну Блэр в последний раз. Она получит возможность подать самый большой «иди на хуй» этому мужчине, которому ее практически продали.
Освобождаю свой член из штанов, толкаю Блэр на колени. Она берет его в рот, я держу ее голову, пока вхожу в нее. Блэр задыхается и брызжет слюной, внутри меня разливается жар.
— Ты предала меня, Блэр, но ты все равно так хорошо умеешь меня ублажать. – Я сжимаю ее челюсть и бросаю взгляд на Уэса, мрачно ухмыляясь. — Губы твоей будущей жены так чертовски приятно обхватывают мой член.
Уэс издает приглушенный крик, но я не обращаю на него внимания: гнев, желание и ярость закручиваются в темный, закрученный узел. Удовольствие хрипит в моем горле, когда щеки Блэр впадают, принимая каждый дюйм меня, словно она была рождена для этого. Внезапно Уэс дергает руками, освобождаясь от ленты. Он делает выпад, и я мгновенно реагирую, взмахивая ножом по дуге, рассекая его щеку. Кровь брызжет, он отшатывается назад. Словно в замедленной съемке, его равновесие нарушается, и он падает назад, ударяясь головой о тяжелый деревянный угол кофейного столика. Падает на пол, кровь растекается вокруг него.
Вздох Блэр эхом разносится по тишине. Я смеюсь, во мне поднимается темное удовлетворение.
— Ашер, ты...ты не должен был...
— Я не собираюсь извиняться за то, что сделал так с теми, кто причинил тебе боль, – говорю я. — Итак, на чем мы остановились?
Схватив ее маленькую фигурку, прижимаю к стене так, чтобы она стояла лицом ко мне. Срываю с нее трусики, отбрасывая их в сторону, дразню обнаженный клитор. Она уже снова намокла от сосания моего члена, мои пальцы скользят по ее влажной коже. Я, как дикий зверь, теряю контроль над собой, погружаясь в нее каждым дюймом и толкаюсь вверх так, что ее ноги отрываются от пола. Она стонет, ругается, просит, умоляет. Каждый удар моих бедер о ее задницу делает ее голос еще более диким, еще более отчаянным. Не знаю, как, черт возьми, я буду жить без этого чувства в своей жизни, теперь, когда я уже натерпелся, не знаю, как буду жить с Блэр. Но она сделала свой выбор. Все, что я могу сделать, – это наказать и порадовать ее в последний раз.
Я тяжело стону, чувствуя, как близок к этому. Но сначала мне нужно, чтобы она освободилась. Сжимаю ее сильнее, глаза закатываются назад в ее откинутой голове, когда я увеличиваю свой карающий ритм, мой рот находит ее опухшие губы, ее покрытую синяками кожу, ее обнаженную шею, каждый из ее затвердевших сосков.
— Да, – задыхается она. — О, Боже...
— Кончи для меня, Блэр. Кончи на члене человека, который только что отымел твоего будущего мужа. Кончи на члене человека, который наказывает тебя.
Она сжимается, ее тело бьется в конвульсиях, крик вырывается из ее рта.