231
голове, но он почему-то не кинулся к спасительной круче, а, продолжая лежать на животе, начал снимать с себя огнеметы. Освободившись от ремней, Бердалиев, не вставая, движением корпуса сбросил «Шмели» со спины и начал разъединять спа-ренные огнеметы во вьюке. И только сейчас, когда на «Шмель» полилась багряная вязкая жидкость, он понял, что у него раз-бит нос. Вокруг него разлетались камни, разбиваемые пулями, которые свистели и жужжали то ли от злости, что не попали
в мягкое, теплое тело, то ли оттого, что через мгновение их существование на этой бренной земле прекратится.
Азим никак не мог разъединить огнеметы во вьюке, он не-истового дергал за кольцо, но чека заела и не хотела выходить из кронштейна.
— А-а-а-а! Men sizning onangiz skey, — начал он материться на родном языке и рванул так, что сорвал кожу с пальцев.
Чека все же оказалась у него в руке. Быстро взведя ударный механизм и сняв с предохранителя, Бердалиев, привстал на одно колено, закинул «Шмель» себе на плечо, при этом развернув-шись назад, в сторону, откуда молотил ДШК… Огнеметчик сра-зу начал искать глазами, откуда стреляет крупнокалиберный пулемет. И через секунду он увидел его: метрах в четырехстах от него и метров семьдесят вверх по склону за валуном работал ДШК. Азим прицелился… Но в этот момент мощная пуля, вы-пущенная из «Бура» ударила ему прямо в живот…
Бронежилет «Б-2» в этом случае был бесполезен. Он был самым легким из всех моделей, поэтому и защитить мог только от осколков. Но, несмотря на это, именно его брали на боевые, потому как другие были слишком тяжелы, и в вопросе, где на одной чаше весов стояла жизнь, а на другой — вес, побеждал вес.
Бердалиев от удара пули, которая прошила его насквозь, пробив металлическую пластину бронежилета, метра на два отлетел назад и, когда падал навзничь, в падении все же успел выстрелить… но только куда-то вверх… Часть энергии мощ-ной пули забрала пробитая металлическая пластина, и она, как кувалда, ударила огнеметчика в живот, вследствие чего он и отлетел назад. Но пуля не собиралась на этом останавли-ваться. Разорвав кишечник, она без особых усилий перебила позвоночник. И, оставив в спине огромную дыру, смертонос-
232
ный свинец, согнув с другой стороны бронежилета еще одну пластину, застрял в нем.
Снаряд с огнесмесью, достигнув максимальной высоты и описав дугу в воздухе метрах в двухстах от Бердалиева, упал на землю. Своеобразный огненный, с черно- фиолетовым дымом термобарический взрыв в виде гриба взмыл в небо. Но Азим его уже не видел. Он лежал навзничь, продолжая держать «Шмель». Движимый все тем же инстинктом самосохранения, он отбро-сил пустую пластиковую трубу-контейнер в сторону и сделал рывок всем телом, пытаясь встать, чтобы побежать к реке, к спасительному обрыву. Ноги дали сбой, они не шевелились. Раз-ум Азима еще не понял, что произошло… Молодой, здоровый его организм пытался спасти себя, действуя самостоятельно, без воли огнеметчика… Адская боль каким-то демоническим катком, несшимся из преисподней, проехала по его сознанию…
и включила его… Он, не выдержав, закричал:
— Мама! Как больно! — кровь, захлюпав у него в горле, по-текла изо рта… Он закашлялся ею и еще раз уже прохрипел: — Больно, мама…
Потом Азим как-то нелепо начал переворачиваться на пра-вый бок. Но как только левое плечо поднималось примерно на сорок пять градусов от земли, то тут же возвращалось обратно на серые камни. При этом его ноги лежали неподвижно. Так он раскачивался с полминуты, периодически харкая кровью. В его глазах была растерянность. Они блуждали по сторонам. Казалось, он кого-то искал… Может, того, кто поможет ему перевернуться, а может быть, маму, а может, косая в своем черном плаще промелькнула в глазах у него. И теперь он рас-терянно водил ими, не понимая, как может такое быть, не по-казалось ли ему это?…
Автоматная очередь, выпущенная из духовского АКМа, первой пулей продырявила пустую трубу-контейнер; второй, опять пробив тонкую металлическую пластину бронежилета, разворотила печень Бердалиеву; третья, сломав верхние зубы и пройдя сквозь мозг, вышла в районе темени, вырвав на выходе кусок черепа; четвертая, зло прожужжав, раскрошила серый плоский камень… Свет в растерянных глазах Азима начал меркнуть. Их накрыл черный плащ…